– Очень жаль, но мама вас без толку подняла в такую рань.
– Ну, Ари…
– Пойдите лучше выпейте кофе. – Она отвернулась.
– У мамы наверняка удар будет. Вы в самом деле не хотите вернуться с нами?
Ари подняла глаза на Макса, тот покачал головой.
– В самом деле. – Она окончательно забыла о присутствии братьев. – Я вернусь с тем, с кем приехала.
На обратном пути паром немного покачивало, и Ари оставалось лишь радоваться, что она ограничилась одним тостом. Макс стоял у перил, безразличный и к всему, и к едва заметному покачиванию огромного судна. Говорить, кажется, больше не о чем. Но Ари мечтала, пусть он что-нибудь скажет; ей так нравится слушать его глубокий низкий голос. Закрыть бы глаза, только голос, его темно-синий взор пронизывал ее насквозь. Она знала, что он смотрит на нее, хотя и не поднимала взгляд. Хватит, однако, любоваться легкими океанскими волнами, не мешает взглянуть, кто достался им в спутники. Нет, никто не обращает на них ни малейшего внимания, несмотря на ее неуместное здесь шелковое платье и щеголеватую белую рубашку, белые брюки и ботинки Макса. Вид у них обоих довольно сомнительный, что и говорить. Она улыбалась втихомолку, вспоминая перипетии вчерашней свадебной церемонии, и невольно произнесла вслух:
– Джерри уже, наверное, отправился в свадебное путешествие.
Макс промолчал с недовольным видом.
– Наслаждается и считает, что обязан этим тебе – ведь ты сделал ему огромное одолжение, обезопасив святую церковь от такой скандалистки, как я.
– Да уж, я настоящий герой.
– Вот мы и дома. – Ари показала на возвышающийся впереди волнорез. – И что теперь?
– Думаю, ты отправишься домой. – Она была несколько обескуражена и подбирала слова. – У тебя… ведь у тебя есть дом?
– Есть, – пророкотал он. – Я отвезу тебя к твоей машине. Или к своей – отвезу домой.
– Нет. – Противное ощущение от вмешательства семьи все еще мучило ее. Нет уж, она встретится с ними – и с матерью, главное, – без посторонних.
Макс коснулся ее спины, развернул к себе, приподнял подбородок шершавым кончиком большого пальца, всмотрелся в лицо, будто размышляя: что же делать дальше? После долгой паузы произнес:
– Давай сегодня поужинаем вместе.
– Ты уже предлагал мне это. – Она постаралась смягчить свой отказ, хоть и понимала: развивать их влечение друг к другу – дело совершенно бесплодное. – Я не могу.
– Не можешь или не хочешь?
– И то и другое.
– Это, знаешь ли, бессмысленно.
Ладонь его скользнула по ее щеке, погладила волосы. От легкого прикосновения Ари окатила жаркая волна, и она затаила дыхание. Физическое влечение к этому мужчине просто невероятно, она изо всех сил пыталась противостоять, не поддаваться, убеждая себя: всего лишь зов плоти. Так много времени прошло с тех пор, как к ней прикасался мужчина… неудивительно, что она слегка… нервничает.
– Что бессмысленно?
– Избегать меня. – Его губы изогнулись в кривоватой усмешке. – Я тебе этого не позволю.
– У тебя и возможности-то не будет. Я здесь в гостях. И не ищу легких связей.
Он нахмурился.
– Я их давным-давно перерос.
Она сама удивилась охватившему ее облегчению.
– Значит, мы понимаем друг друга.
– Ты упускаешь самое главное. – Он не сводил глаз с ее лица – вот-вот поцелует.
«А что, если и вправду поцелует?» – подумала Ари. И представила себе этот поцелуй: солоноватым, наверно, был бы от брызг Атлантики, увлажнивших его лицо и губы. И ее тоже. И уж конечно, не сдержанным и невинным. Макс Коул не из этих хлюпиков, о нет. Скорее всего, любит в женщине готовность и страсть. А секс с ним, должно быть, ярок, яростен и стремителен. Никаких извинений, никаких сожалений. Она заметила, как его глаза потемнели, потом он отдернул руку и отступил на шаг назад.
– Я просто стараюсь быть с тобой честной! – запротестовала она, с огорчением увидев гнев на его лице.
– Я тоже, Ариана. – Он снова отвернулся к перилам и обвел взглядом прогулочные лодки, подпрыгивающие на волнах в бухте. – Это будет лето, которого мы никогда не забудем.
– Нет, определенно уик-энд оказался весьма интересным, – пробормотала Пегги Саймон. – Сегодня уже вторник, а ты и двух слов не произнесла.
– Да просто говорить особенно не о чем. – Ари твердо решила не дать матери повода разыгрывать из себя сваху. «… Лето, которого мы никогда не забудем» – так он сказал. Слова эти прозвучали обещанием, а не угрозой, хотя и с несомненным сексуальным подтекстом. В одной руке Ари держала картофелину, а другой срезала на расстеленную на столе газету длинную, узкую полоску коричневой кожицы.
– С этим человеком не так-то легко иметь дело, – сочла необходимым предупредить мама. – Хотя, конечно, я была бы рада, устрой ты свою судьбу здесь, рядом с нами.
– Ма, прекрати.
Но мать вела речь, как ни в чем не бывало, будто и не слышала. Чистка картофеля и болтовня соседствовали естественным образом, когда дело касалось Пегги Лу Саймон, эти два удовольствия всегда шагали рука об руку. В свои шестьдесят два года она считала долгом знать обо всем, что происходило в ее семье.
– Чтобы я увидела детей своей единственной дочери, понянчилась с твоими малышами… Макс Коул подарил бы тебе кучу красивых ребятишек.
