Совсем чужие - [7]
Григорий пробрался через кусты к пшенице, лег на землю и от обиды заплакал. На дороге Марина ругалась с ребятами. Но вскоре и они затихли. И тогда осторожно вылез из пшеницы Николай.
Марина нашла Григория, присела на корточки, начала успокаивать. И хотя он всхлипывал, лежа вниз лицом, слушал ее охотно, отрадно. Ему было приятно, когда Марина защищала его, сочувствовала ему.
А через год он неожиданно раскрылся перед ней.
«Я тебя люблю», — как-то после занятий, оставшись в школе один, Григорий написал мелом на доске.
Марина тогда подглядывала за ним. Просунувшись в открытое окно, она оперлась локтями на подоконник, наблюдала скрытно, а затем, прочитав его признание, не выдержала, пристала с расспросами:
— Ты про кого написал? Скажи, скажи мне.
Григорий смутился, быстро стер написанное с доски и убежал.
— О чем ты думаешь, Гриша? — закончив песню, спросила она.
Григорий от неожиданности вздрогнул.
— Да вот вспомнил, как Николай меня с трещоткой подвел.
— Брось, не говори о нем.
«А может, она и не любила его, а просто так немножко увлеклась?» — с надеждой подумал он.
— А помнишь, как ты меня обидел? — неожиданно повеселевшим голосом спросила у него Марина.
— Когда я тебя обижал? Что ты! — встрепенулся Григорий.
— Ты прибежал к нам за чем-то, кажется за пилой. Я с тобой вышла в сени, и там ты мне сунул в руку записку. В комнате я ее прочитала и заплакала. Ты писал, что меня любишь и целуешь в губы. Я так разревелась, что мама даже испугалась. Мне понравилось твое признание, но зачем же целовать в губы? Разве нельзя любить без поцелуев? За это слово я на тебя сильно обозлилась. Девчонка еще была глупенькая… — И равнодушным голосом спросила: — Ты не замерз еще? В одном костюме сидишь.
И замолкла, забылась, будто была не с парнем, а совсем одна, как там, на берегу реки.
— А ты не забыла, как мы с тобой в лесу сено сгребали? — напомнил ей Григорий о первом поцелуе.
Но она молчала, думая о чем-то своем.
Много было встреч. Григорий-то их помнит. Он ничего не забыл, особенно последнюю встречу.
Дорога опоясала пригорок. Марина, съезжая под уклон на велосипеде, пригнулась, затормозила. И вдруг запрыгала на неровной дороге, ноги сорвались у нее с педалей, и велосипед понес ее вниз. На лугу она налетела на муравьиную кочку и упала на колючий татарник. Когда он подбежал, Марина лежала с закрытыми глазами, недвижимая. У него ледяной холодок пополз по спине. Но вот у нее открылся сначала один смеющийся глаз, затем другой, заалевшие губы улыбнулись.
Потом они поехали по опушке леса. Тропинка вилась среди сосен. Ее часто по пути перехватывали, словно жгуты, оголенные упругие корни деревьев. Под Мариной седельце сжималось, поскрипывало.
— Пригинайся! — временами кричала она.
Иногда ее сигнал подавался с опозданием и тогда Григория больно стегали по лицу ветки. Он беззлобно ругался, а она смеялась.
Проскочив березовую рощу, они выехали к реке. Купаясь, Марина озорничала, плескалась на него водой. И радостно ему было от ее шалостей и совсем родными казались ее поблескивающие задорным огоньком глаза, прилипшие к шее мокрые волосы. Он был уверен, что она довольна сегодняшней прогулкой, купанием, и ей, так же как и ему, не хотелось уезжать от реки, из этого тихого уголка леса.
После ужина они пошли в клуб. Не знал Григорий тогда, что приезд Николая отнимет у него любимую…
— Гриша, — вдруг оживилась Марина, — я сейчас загадала: если увижу горящую звездочку, то ты до нового года женишься…
— Тоже сгорю? — засмеялся Григорий.
— Так вот она только сейчас скатилась по небосводу.
— А на ком же я женюсь? Ты не загадала?
— Ну хотя бы на Нине. Она же в тебе души не чает.
— Смеешься ты, что ли? — И, повернувшись к ней, Григорий еле слышно добавил: — Ты ведь сама знаешь, что этого не случится.
«Конечно, по любви надо жениться, — поддержала она в душе Григория. — Правда, не все с этим считаются. Вон Петька Миронов, говорят, женился на Тоне из-за богатства. Дом у нее громадный, с роскошным садом. Когда она работала буфетчицей, его деньгами снабжала, кормила и поила. А он пришел из армии — ни кола ни двора. А взять Полякову Шурку? Выскочила за лысого агронома, старше себя на пятнадцать лет. Скрывать нечего, он с образованием, вежливый. Но слух был, что он в стакан зубы на ночь кладет, вставные они у него. Живут, не расходятся. А мне тогда все уши прожужжала: „Я его боюсь, страшный он“. Привыкла, должно быть. И ведь никто ее не принуждал, по своей доброй воле пошла. Не всем, видно, на роду демьяновская любовь прописана…»
Она горько усмехнулась. Через минуту, положив Григорию на плечо руку, хрипло спросила:
— А ты, Гриша, мог бы жениться на девушке с приданым?
Григорий насторожился:
— Ты о чем?
— Какой же ты недогадливый, — зашептала она. — Ну как тебе сказать… В общем, ты в скором времени стал бы отцом.
Предчувствие какой-то недоброй игры смутным страхом защемило сердце. Преодолевая возникшее подозрение, он простодушно промолвил:
— Так я об этом и мечтаю.
— Да нет, — возразила Марина. — Не фактически папой, а формально…
— А-а-а, — протянул Григорий, чувствуя, как кровь бросилась в голову, зашумела в ушах.
«Отранто» — второй роман итальянского писателя Роберто Котронео, с которым мы знакомим российского читателя. «Отранто» — книга о снах и о свершении предначертаний. Ее главный герой — свет. Это свет северных и южных краев, светотень Рембрандта и тени от замка и стен средневекового города. Голландская художница приезжает в Отранто, самый восточный город Италии, чтобы принять участие в реставрации грандиозной напольной мозаики кафедрального собора. Постепенно она начинает понимать, что ее появление здесь предопределено таинственной историей, нити которой тянутся из глубины веков, образуя неожиданные и загадочные переплетения. Смысл этих переплетений проясняется только к концу повествования об истине и случайности, о святости и неизбежности.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Сказки, сказки, в них и радость, и добро, которое побеждает зло, и вера в светлое завтра, которое наступит, если в него очень сильно верить. Добрая сказка, как лучик солнца, освещает нам мир своим неповторимым светом. Откройте окно, впустите его в свой дом.
Сказка была и будет являться добрым уроком для молодцев. Она легко читается, надолго запоминается и хранится в уголках нашей памяти всю жизнь. Вот только уроки эти, какими бы добрыми или горькими они не были, не всегда хорошо усваиваются.