Современная политическая мысль (XX—XXI вв.): Политическая теория и международные отношения - [157]

Если сравнить конфликты XIX в., то заметна разница с современными: сегодняшние взаимоотношения между демократиями носят преимущественно институционализированный характер.

Современную трактовку проблемы предложил американский исследователь из Корнелльского университета Джон Оуэн. По его мнению, демократический мир — это либеральный мир, и либеральные идеи и институты действуют совместно для того, чтобы обеспечить мир между либеральными государствами. Рассмотрев десять кейсов взятым из периода между 1794 и 1898 гг., начиная с войны между США и Францией 1796—1798 гг. и кончая Испано-американской войной 1898 г., он пришел к выводу о том, что перцепция оказывает влияние на развитие кризиса, т.е. существует зависимость от того, воспринимают ли участники друг друга как либеральные государства. Он также заключил, что если государства рассматривают друг друга как либеральные, они стараются избежать войны и часто в качестве аргумента приводят именно общий либерализма[239].

Оуэн внес три важных тезиса в данную теорию. Во-первых, он утверждает, что либеральные идеи имеют значение, но оказывают влияние на внешнюю политику, только если существуют сильные либеральные институты. Тем самым он отвергает дихотомию между нормативным и институциональным объяснением демократического мира и предлагает их синтез. Во-вторых, либералы в США и других странах постоянно подчеркивали, что либеральные государства не воюют друг с другом. Некоторые из них даже писали о «мире между республиканскими народами». То есть идеи демократического мира оказывали практическое влияние на дипломатию на протяжении почти двух столетий — с момента, когда она была выдвинута Кантом, и вплоть до ее нового «открытия» представителями современной политической науки. В-третьих, Оуэн отнюдь не считает, что войн между либеральными государствами никогда не бывало: он называет войну 1812 г., Гражданскую войну в США и Испано-американскую войну. Оуэн считает, что вечный мир не возникнет в мире либеральных государств, поскольку нелиберальные государства выступают в роли «другого», по сравнению с которым либералы самоопределяются.

Иными словами, речь идет не о «железном законе», а только об общей тенденции.

Самооборона. Практически все либералы, руководствуясь стремлением сохранить либеральное государство, безоговорочно принимают принцип самообороны. Однако здесь есть разные точки зрения. Можно выделить четыре наиболее заметных подхода к этой проблеме:

1) еще Адам Смит считал, что существуют обязанности либеральных государств, вытекающие из «системы свободы», долгом суверена является защита либерального государства от насилия и вторжения других независимых государств; 2) интерпретация проблемы в духе Дж. Локка предполагает, что, поскольку государство сформировано на основе «общественного договора», оно призвано защищать жителей от угроз изнутри и извне; 3) применение силы допустимо только в качестве последнего резерва, после провала переговоров; 4) оборонительные меры допускаются в случае прямой агрессии, направленной на разрушение демократического режима.

Таким образом, самооборона — не возможность, а обязательное требование. Это положение получило свое закрепление в договорах и конституционных документах, хотя конкретные случаи решения о самообороне обычно не детализируются. Ст. 51 Устава ООН формально допускает самооборону только в случае вооруженного нападения, однако это положение неоднократно использовалось для оправдания самых разных действий — начиная со спасательных операций и кончая вводом войск «по приглашению» одной из участвующих в конфликте сторон. Проблема в том, что «вооруженное нападение» может быть интерпретировано по-разному.

Превентивная самооборона. Вопрос о законности превентивной самообороны был спорным с самого начала развития либеральной политической мысли. Например, И. Кант однозначно оценивал превентивные действия как несправедливые. Другие мыслители считают ее вполне справедливой, поскольку это наилучший способ устранить угрозу либеральному порядку. Современные теоретики оговаривают это еще одним условием — наличием неминуемой и прямой угрозы безопасности государства.

Современные представления о различии между предварительными и превентивными действиями сведены такими известными американскими международниками, как Аллен Бьюкенен и Роберт Кохейн, к четырем основным позициям:

1) полный запрет справедливой войны, когда в наиболее ясных случаях только допускается возможность предварительных действий;

2) легальный статус-кво, когда применение превентивных действий разрешается только с санкции Совета Безопасности ООН;

3) с позиции национальных интересов любые действия могут быть предприняты для обеспечения безопасности;

4) наконец, расширенное право на самооборону, как оно было сформулировано в Стратегии национальной безопасности США в 2002 г.[240]

При этом две последние позиции, полагают авторы, следует отвергнуть, поскольку они приходят в противоречие с другими либеральными принципами, прежде всего с «общественным договором», обязывающим государство защищать своих граждан, что предполагает крайне осторожное обращение к насилию. Авторы, кроме того, считают, что и первая позиция слишком рискованна и накладывает слишком большие ограничения на применение силы ради защиты прав человека. Тем не менее позиции, сформулированные Бьюкененом и Кохейном, занимают важное место в либеральном мышлении по поводу силы, особенно среди сторонников толерантности и минимизации вооруженных сил и милитаризма. В целом же настроения среди либералов скорее склоняются к отказу от превентивных действий.