Советско-японский пограничный конфликт на озере Хасан 1938 г. в архивных материалах Японии: факты и оценки - [13]
Вечером 16 июля в связи с приходом советских пограничников на территорию, оспариваемую Японией, Императорской ставкой было приказано К. Накамура, командиру японской армии, дислоцированной на Корейском полуострове, сконцентрировать подчиненные ему подразделения вблизи границы. К. Накамура, получив данный приказ, приказал командиру 19-ой дивизии Суэтака Камэдзо в соответствии с приказом № 24 привести в состояние повышенной готовности четыре пехотных батальона, два горных артиллерийских батальона, один тяжелый артиллерийский батальон, часть зенитного артиллерийского полка, главные силы саперных подразделений. Командир 19-ой дивизии К. Суэтака, в обязанности которого входило исполнение приказа, 17 июля привел в состояние повышенной готовности штаб 38-ой пехотной бригады, 75-ый пехотный полк, один батальон, части пехотной артиллерии и экстренное санитарное звено из 76-ого полка, 27-ой кавалерийский полк, 25-ый горный артиллерийский полк, 15-ый полевой тяжелый артиллерийский полк, 25-ый зенитный артиллерийский полк, 19-ый саперный полк, школу бронеавтомобилей и автошколу 19-ой дивизии, а также подразделения связи 19-ой дивизии[80].
17 июля в 18:00 мобилизованные части японской армии, дислоцированной на Корейском полуострове, было приказано объединить в пунктах Сикай (四會), Кэйко (慶興) и Аготи (阿吾地)[81]. Для передислокации армии использовали ночное время, и к утру 19 июня 1938 г. она была уже расположена в заданных пунктах.
В 1938 г. Япония была глубоко вовлечена в войну с Китаем. На 1938 г. был запланирован захват г. Ухань. В таких условиях Япония отдавала первенство в решении возникших на границе с СССР проблем дипломатическим переговорам, которые, однако, проходили безуспешно[82]. Вопреки твердой позиции японского МИД уже к 17 июля Императорская ставка начала чувствовать, что надежда на мирное решение слаба[83]. Япония не планировала воевать на два фронта и не была готова к глобальному столкновению с СССР, о чем сообщал и знаменитый Рихард Зорге в 1938 г.: «Война против СССР не начнется ни весной, ни летом 1938 г.»[84] и «Этот инцидент (у Хасана — Ф. В.) не приведет к войне между Советским Союзом и Японией»[85], вывод который был сделан на базе данных, полученных через немецкое посольство в Токио, у японских военных через Одзаки Хоцуми[86].
В сложившейся ситуации части 19-ой дивизии сосредоточились в районе оз. Хасан, где они были приведены в боевую готовность. И если бы на то были получены санкции от императора, военные были готовы в любой момент атаковать советскую сторону.
19 июля офицер Генерального штаба Японии Инада Масадзуми[87], ожидавший санкции от императора, передал штабному офицеру Арао Окикацу[88] дубликат проекта императорского приказа о силовом решении конфликта. Было решено срочно направить О. Арао к командиру 19-й дивизии, таким образом, атмосфера накалилась. Согласно также докладу разведывательных отрядов предполагаемые военные действия со стороны СССР должны были начаться с ночной атаки 20 или 21 июля[89].
20 июля министр сухопутных войск Итагаки Сэйсиро[90], еще не имея согласия на проведение военных действий от министра иностранных дел Угаки Кадзусигэ[91] и министра ВМС Ёнэути Мицумаса[92], обратился к императору с петицией о том, что будто бы все 5 министров (премьер-министр, министр сухопутных войск, министр ВМС, министр финансов, министр иностранных дел) дают согласие на применение оружия против СССР в районе озера Хасан, желая получить и согласие императора на начало военных действий. Но император знал заранее из сообщения К. Угаки, что в это время министр иностранных дел, то есть сам К. Угаки, и министр ВМС М. Ёнэути согласились только на то, чтобы сосредоточить войска, а не на применение оружия. Император, поняв, что ему лгут, сказал: «По природе армейский образ действий груб (пропуск части текста) время от времени моя армия ведет себя неподобающе ей. Я искренне считаю, что это недопустимо». Отругав С. Итагаки, император заявил: «С этого момента без моего приказа ни одному солдату не разрешаю двигаться»[93]. Министр С. Итагаки, надеявшийся легко заполучить императорское разрешение на начало военных действий, был так напуган, что ему стало не до того, чтобы думать о применении оружия.
С другой стороны, боевой дух 19-ой дивизии, находившейся на месте, ожидавшей с минуты на минуту приказ о начале применения оружия, все рос, с ним росло и желание испытать себя в настоящем сражении. 20 июля командир японской армии, дислоцированной на Корейском полуострове, К. Накамура (15 июля командира сменили), наблюдая за сложившей обстановкой и видя, что императорский приказ о начале боевых действий не приходит, дал телеграмму No. 985 начальнику Генерального штаба и министру сухопутных войск о том, что советские войсковые формирования непрерывно усиливают свои позиции. Учитывая, что дипломатические переговоры не дают никакого результата, в подобной ситуации, как телеграфировал К. Накамура, следовало срочно атаковать[94].
21 июля ждавшие военные получили указание No. 204. Его содержание было следующим:
«1. Действия войск, сосредоточенных у маньчжуро-корейской границы, особенно подготовка боев, требуют особой осторожности. Необходимо строго избегать действий, которые могут привести к эскалации конфликта.
