Советско-японский пограничный конфликт на озере Хасан 1938 г. в архивных материалах Японии: факты и оценки - [15]
Хотя взвод Я. Канда во время продвижения и был атакован со стороны советских пограничников, он, не отвечая на огонь, продолжал двигаться вперед в долину, однако, в конце концов, японский взвод стал отстреливаться, так как начали появляться раненые[107]. Так началась перестрелка между советской и японской сторонами, которая обозначила начало боев у озера Хасан.
Прапорщик М. Сакума руководил тремя отделениями, которые смогли приблизиться к советским пограничникам с тыла на расстояние 30 м. Я. Канда и его подразделения смогли приблизиться к цели на 50 м. В ответ на огонь противника подчиненные Я. Канда пошли в штыковую атаку, сам командир Я. Канда штыком поразил советского пограничника.
Прапорщик М. Сакума был ранен в лицо и плечо, но и сам поразил штыком двух противников. Оставшиеся пограничники пали под оружейным огнем, в 15:10 в районе близ высоты Заозёрная не осталось ни одного советского пограничника[108].
Среди подчиненных С. Ногути был также старшина Миясита Киёхито[109], командовавший взводом. Три четверти его подчиненных продвинулись к высоте Заозёрная, еще четверть — к высоте Безымянная, где они столкнулись с советским пограничным отрядом, который открыл огонь с восточной стороны озера Хасан. Но так как отряд К. Миясита действовал очень решительно и напал внезапно, советские пограничники вынуждены были бежать, при этом один пограничник был застрелен[110].
Подполковник С. Сэнда запретил подразделениям Я. Канда преследовать советских пограничников за границей Маньчжоу-го в понимании японской стороны. В 16:30 с целью избежать ненужного столкновения с ними, подполковник С. Сэнда взял под свое руководство отряды Я. Канда и М. Сакума, отвел войска на высоту, находившуюся на 800 м юго-западнее Безымянной, и занял там позицию.
В 17:00 на место отступивших до этого советских пограничников пришли подразделения Красной армии численностью 80 человек, которые сменили отступивших с высоты японцев. Атаковав южную сторону высоты Безымянная, в конце концов, советские военные на 500 м вышли за линию границы (как видели ее японцы), где начали строительство укреплений. Вслед за первыми военными пришли танки и подкрепление из советского тыла (рис. 11).
С. Сэнда в ответ на эти передвижения приказал отряду С. Ногути (вернувшемуся в отряд К. Миясита) занять высоту Богомольная, а отряду С. Канда занять возвышенность на западе от оз. Начальный Пруд. Командир дивизии К. Суэтака привел свои подразделения в состояние повышенной готовности, а отряд роты Имагава Сигэо[111] 1-ого батальона 76-ого полка занял западную высоту у оз. Начальный Пруд. С. Сэнда доложил об этом командиру дивизии К. Суэтака в Кэйко и потребовал выслать подкрепление.
Немного ранее, в 4 часа утра, 19-ая дивизия связалась с командиром 75-ого полка, который проводил подготовку к возвращению на базу, полковником Сато Котоку[112]. В сообщении говорилось о боях в этот день. Полковник К. Сато, получив такую информацию, изложил свое мнение о том, что было бы полезно для будущего японских войск захватить высоту Пулемётная Горка. Это мнение было принято начальством, поэтому полковник К. Сато отдал приказ 3-ему батальону под руководством майора Хирахара Сидзуо[113] выдвинуться в Кодзё, а другим подразделениям сосредоточиться у Аготи. Так как ситуация была сложной полковник спешно лично присоединился к войскам в Аготи[114].
В 18:20 командир дивизии К. Суэтака приказал полковнику К. Сато прибавить две роты из 15-ого полка тяжелой артиллерии к 1-ому и 3-ему батальонам, после чего срочно сосредоточиться у Кодзё, подготавливая военных к боевым действиям в районе высоты Заозёрная. В этом же приказе говорилось о том, что военные С. Сэнда, отступившие до этого на 800 м от границы, сражаются с красноармейцами, то есть можно предположить, что Красная армия заняла территорию между линией прохождения границы, в японском понимании, и подразделениями С. Сэнда[115].
К. Суэтака был настолько настроен на военные действия, что не собирался упускать «столь благоприятной ситуации, посланной небесами (天与の機会)»[116], и, несмотря на присутствие среди его подчиненных тех, кто считал нежелательным военный конфликт с СССР[117] (Моримото Нобуки[118], Окидо Сандзи[119], Танака Рюкити[120]), принял решение об ударе по советским позициям, выдвинутым за линию границу, силами 75-ого полка, возглавляемого полковником К. Сато. Ничего не известно о том, как это решение было исполнено. Нет каких-либо записей о сообщениях главному штабу японской армии, дислоцированной на Корейском полуострове, о стычках или особых передвижения советских военных и пограничников вплоть до 17:30 29 июля. Вероятно, в этот раз это был акт действий по собственному усмотрению.
В 21:20 29 июля К. Суэтака сообщил командиру японской армии, дислоцированной на Корейском полуострове, К. Накамура через офицера штаба 19-ой дивизии: «Этот инцидент является последствием незаконной провокации советских войск. Я убежден, что характер нынешних событий полностью отличается от инцидента, с которым мы столкнулись, когда советские войска пришли на высоту Заозёрная, потому стоит расценивать его как отдельный инцидент»
Для истории русского права особое значение имеет Псковская Судная грамота – памятник XIV-XV вв., в котором отразились черты раннесредневекового общинного строя и новации, связанные с развитием феодальных отношений. Прямая наследница Русской Правды, впитавшая элементы обычного права, она – благодарнейшее поле для исследования развития восточно-русского права. Грамота могла служить источником для Судебника 1497 г. и повлиять на последующее законодательство допетровской России. Не менее важен I Литовский Статут 1529 г., отразивший эволюцию западнорусского права XIV – начала XVI в.
Гасконе Бамбер. Краткая история династий Китая. / Пер. с англ, под ред. Кия Е. А. — СПб.: Евразия, 2009. — 336 с. Протяженная граница, давние торговые, экономические, политические и культурные связи способствовали тому, что интерес к Китаю со стороны России всегда был высоким. Предлагаемая вниманию читателя книга в доступной и популярной форме рассказывает об основных династиях Китая времен империй. Не углубляясь в детали и тонкости автор повествует о возникновении китайской цивилизации, об основных исторических событиях, приводивших к взлету и падению китайских империй, об участвовавших в этих событиях людях - политических деятелях или простых жителях Поднебесной, о некоторых выдающихся произведениях искусства и литературы. Первая публикация в Великобритании — Jonathan Саре; первая публикация издания в Великобритании этого дополненного издания—Robinson, an imprint of Constable & Robinson Ltd.
Книга посвящена более чем столетней (1750–1870-е) истории региона в центре Индии в период радикальных перемен – от первых контактов европейцев с Нагпурским княжеством до включения его в состав Британской империи. Процесс политико-экономического укрепления пришельцев и внедрения чужеземной культуры рассматривается через категорию материальности. В фокусе исследования хлопок – один из главных сельскохозяйственных продуктов этого района и одновременно важный колониальный товар эпохи промышленной революции.
Спартанцы были уникальным в истории военизированным обществом граждан-воинов и прославились своим чувством долга, готовностью к самопожертвованию и исключительной стойкостью в бою. Их отвага и немногословность сделали их героями бессмертных преданий. В книге, написанной одним из ведущих специалистов по истории Спарты, британским историком Полом Картледжем, показано становление, расцвет и упадок спартанского общества и то огромное влияние, которое спартанцы оказали не только на Античные времена, но и на наше время.
В книге сотрудника Нижегородской архивной службы Б.М. Пудалова, кандидата филологических наук и специалиста по древнерусским рукописям, рассматриваются различные аспекты истории русских земель Среднего Поволжья во второй трети XIII — первой трети XIV в. Автор на основе сравнительно-текстологического анализа сообщений древнерусских летописей и с учетом результатов археологических исследований реконструирует события политической истории Городецко-Нижегородского края, делает выводы об административном статусе и системе управления регионом, а также рассматривает спорные проблемы генеалогии Суздальского княжеского дома, владевшего Нижегородским княжеством в XIV в. Книга адресована научным работникам, преподавателям, архивистам, студентам-историкам и филологам, а также всем интересующимся средневековой историей России и Нижегородского края.
В 403 году до н. э. завершился непродолжительный, но кровавый период истории Древних Афин: войско изгнанников-демократов положило конец правлению «тридцати тиранов». Победители могли насладиться местью, но вместо этого афинские граждане – вероятно, впервые в истории – пришли к решению об амнистии. Враждующие стороны поклялись «не припоминать злосчастья прошлого» – забыть о гражданской войне (stásis) и связанных с ней бесчинствах. Но можно ли окончательно стереть stásis из памяти и перевернуть страницу? Что если сознательный акт политического забвения запускает процесс, аналогичный фрейдовскому вытеснению? Николь Лоро скрупулезно изучает следы этого процесса, привлекая широкий арсенал античных источников и современный аналитический инструментарий.