Советско-японский пограничный конфликт на озере Хасан 1938 г. в архивных материалах Японии: факты и оценки - [16]
Командир К. Накамура принял сообщение К. Суэтака и согласился с действиями 19-ой дивизии, однако решил, что японские силы не должны преследовать военных СССР, изгнав их с территории Маньчжурии, чтобы не привести к эскалации конфликта. Приняв решение действовать в этом направлении, К. Накамура отправил к границе начальника штаба Китано Кэндзо[122], чтобы тот проводил руководство в выбранном К. Накамура ключе на месте боевых действий[123].
Заключение, сделанное К. Суэтака о различии конфликтов, заслуживает особого внимания, так как К. Суэтака своим решением разделил инциденты 9 и 29 июля: он вывел инцидент 29 июля из-под приказа императора о ненападении. В этом случае выходило, что изначально основная задача 19-ой дивизии, дислоцированной у высоты Заозёрная — защита границы, потому она спокойно без особого позволения императора имела право выполнить свой долг по защите границы, если бы вдруг это понадобилось. То есть Центр не желал воевать с Советским Союзом, но командиры на местах были полны надежд на бой, в котором смогут проявить себя, а также были уверены, что СССР нарушил границу, потому нужно было изгнать его военных за пределы границ в японском понимании. В России поводом начала боев у оз. Хасан считают нападение японских военных на высоту Безымянная 29 июля 1938 г.[124], этот же день называют в качестве первого дня конфликта. Для Японии поводом к началу конфликта послужил приход пограничников СССР на высоту Заозёрная 9 июля 1938 г., которое в Японии считается первым днем конфликта у сопок Заозёрная и Безымянная, а 29 июля для Японии — лишь начало фазы боев. Таким образом, налицо разница не только в видении повода, но и в датировке конфликта. Однако дело в том, что поводом для начала непосредственно боевых действий, с точки зрения Японии, послужил не приход пограничников СССР на высоту Заозёрная, а приход советских пограничников на один из отрогов с южной стороны высоты Безымянная 29 июля 1938 г. Это побудило японскую армию, дислоцированную на Корейском полуострове, возвращавшуюся по приказу на базу, к действиям вопреки приказу Токио.
В 1:25 30 июля К. Накамура сообщил начальнику Генштаба, министру сухопутных войск и командиру Квантунской армии, что он дает свое согласие на отдельное управление 19-ой дивизией К. Суэтака, однако, для того, чтобы максимально исключить развитие конфликта, К. Накамура лично собирался руководить военными действиями во время этого инцидента[125]. Поэтому К. Накамура приказал К. Суэтака: «Если понадобится применение оружия до атаки со стороны СССР, то разрешение на подобные действия будут приходить сверху»[126].
Несмотря на наличие данного приказа, К. Суэтака, сев в моторную лодку, отплыл по р. Туманная к высоте Мацуоцу[127]. На этой высоте уже находился 75-й полк под руководством К. Сато, с которым встретился К. Суэтака. Полковник К. Сато сообщил: «Нынешний противник продолжает наращивать военную силу и активно действует. Ясно, что у врага есть заранее подготовленный провокационный план, и положение дел весьма тяжелое. В 15:30 я отдал приказ: захватить инициативу и нанести сильный удар»[128].
Содержание приказа, отданного К. Сато: «31-ого июля с 2:00 провести нападение в районе высоты Безымянная и на высоте Заозёрная». Почему в приказ была внесена и высота Заозёрная, хотя ранее местные подразделения решили, что инцидент, связанный с ней, является отдельным событием? Это случилось из тактических соображений: для того, чтобы нападение на направление Безымянной удалось, нужно было захватить высоту Заозёрная, которая возвышается над высотой Безымянная.
Командир дивизии К. Суэтака, принявший сообщение от полковника К. Сато, понимая всю важность предстоящей атаки, для того, чтобы стало полностью ясно, кто дал приказ о нападении, кто несет ответственность за происходящее, и чтобы было тому материальное свидетельство, написал об этом сообщении на том, что оказалось под рукой, а именно — на визитной карточке.
Первое, о чем говорится в сообщении подполковника С. Сэнда, что за позицией врага, находящейся юго-западнее высоты Безымянная, на территории Маньчжоу-го, присутствуют 10–11 танков и 70–80 человек пехоты. «С сегодняшнего утра проявляется чрезвычайная активность»[129].
И также под пунктом 2 написано «Если Вы поймете, что начинается вторжение врага, решительно и кардинально нанесите удар»[130]. Написав приказ на основе своего самостоятельного решения, К. Суэтака, таким образом засвидетельствовал письменно свою ответственность и вернулся в штаб в Кэйко[131].
30 июля с вечера в районе южнее высоты Безымянная предположительно развернулись части советской пехоты и несколько танков, готовившихся к нападению. Японские военные слышали шум танков даже в стороне высоты Заозёрная. С приходом ночи эти звуки стихли, однако полковник К. Сато, зная о действиях СССР до того времени, сделал вывод о том, что на следующий день советская сторона продолжит свою деятельность, потому ночью с 30 на 31 июля решил действовать по заранее задуманному плану, то есть атаковать. В качестве условленного пароля в тот день использовали слова девиза 75-го полка: «Честность 正直 (сё: дзики)» и «Храбрость 勇猛 (ю: мо:)»
