Советский век - [27]
К служащим причисляли специалистов, чья работа была стратегически важной для развития страны - специалистов, имевших высшее техническое образование, и специалистов средней квалификации.
В 1928 г. прослойка служащих насчитывала 521 тысячу человек (из них 233 тысячи - с высшим образованием и 288 тысяч - со средним специальным). К 1 января 1941 г. их число достигло 2,4 миллиона (приблизительно 4 % от всех людей, получавших зарплату) и составляла 23 % от общего числа служащих. Из них 909 тысяч имели высшее образование и 1492 тысячи - среднее. В промышленности они представляли 310 400 человек, главным образом это были инженеры и техники. За двенадцать лет численность служащих возросла в пять раз.
У нас имеются аналитические данные по этой категории «специалистов». Эти сведения, относящиеся к концу 1940 г., представляют информацию о лицах технических профессий, медиках, экономистах и юристах, но почти не касаются учителей, библиотекарей и людей других профессий этой категории, не включают также ученых, артистов и писателей. Если принимать в расчет и эти профессии, мы сможем в первом приближении оценить реальную численность «советской интеллигенции» - «лукавой» категории государственной статистики и пропаганды.
Прибавив к полученной нами цифре данные из других источников о людях, работавших в сфере культуры (на 1 января 1941 г.), мы получим, что к категории «специалистов» можно отнести примерно 2 539 314 человек[1-21]. Некоторые официальные источники, правда, говорят о 5 миллионах - видимо с целью показать, что провозглашенная партийным руководством «культурная революция» была реальностью. Для этого «на круг» вывели еще одну новую группу— «людей, занятых интеллектуальным трудом», категорию более широкую и еще более неопределенную.
Относясь к интеллигенции вне всякой логики, эта категория позволяла свободно манипулировать цифрами, дабы продемонстрировать так называемый культурный подъем страны. В начале 1937 г. на основе этих данных Вячеслав Молотов заявил о громадной численности советских «интеллектуалов». На столь же неопределенных показателях основывались, вероятно, и преждевременные заявления советских исследователей (которые, впрочем, были обязаны их делать) о том, что «к началу 1940-х проблема народной интеллигенции была решена». Но большинство из них хорошо знало, что люди, имевшие диплом о высшем образовании, составляли весьма скромный процент среди тех, кто был «занят интеллектуальным трудом». Многие «интеллектуалы» в действительности являлись практиками, то есть овладевали профессией в процессе работы или на курсах интенсивного обучения и не имели профессионального образования, несмотря на то, что их работа требовала специальных знаний.
К началу 1941 г. принципиально разный уровень образования был широко распространенным явлением среди тех, кто работал в промышленности и числился «инженером». На каждую тысячу рабочих приходилось 110 инженеров и техников, но только 19,7 % из них имели высшее образование и 23 % - среднее школьное; 67 % являлись практиками, возможно, так и не окончившими курса средней школы.
Аналогичная картина наблюдалась и в других профессиональных группах. Все они были вовлечены в процесс роста численности образованных людей, превосходящего реальные возможности страны дать своим гражданам означенное образование.
Основной причиной фальсификации, равно как и других экономических и социально-культурных недочетов описываемой нами панорамы, явился ускоренный темп индустриализации. Если в 1929 г. промышленные рабочие имели за плечами в среднем 3,5 года начального школьного образования, увеличившегося к 1939-му до 4,2 года, то уровень образования «занятых интеллектуальной работой», или, проще говоря, тех, кто служил в учреждениях, не существенно от них отличался, особенно, если «интеллектуалы» не подпадали под категорию «специалистов». На самом деле считаться «специалистами»[1-22] могли только 3,3 % «служащих», составлявших 16,6 % работающего населения. Большинство из них имели неполное среднее образование, что, впрочем, нимало не смущало некоторых «бытописателей» послесталинской эпохи, причислявших их к «интеллигенции».
Общие данные относительно образовательного уровня активного населения городов и деревень в 1939 г. помогают прояснить проблему. Статистика показывает, что из каждой тысячи рабочих 242 человека получали начальное или среднее образование в городах, среди населения деревни эта цифра достигала 63 человек. Из этого количества высшее образование получили 32 жителя городов и трое жителей деревни; среднее образование соответственно - 210 и 60 человек. Но и эти показатели сомнительны. Ведь статистика предусматривает полное и неполное среднее образование. Естественно предположить, что большинство людей, скорее всего, полного образования не получили.
Выход на сцену новых социальных групп с широким образованием и численный рост тех, кого можно законно включить в эту престижную категорию, сомнений не вызывает[1-23]. Тем не менее мы не можем выбросить из поля зрения тот факт, что режим, в определенных пределах, завышал эти цифры. Целью манипуляций (возможно, как следствие самообмана) было приукрасить куда менее привлекательную, разочаровывающую реальность: в целом низкий образовательный уровень рабочих, служащих и тех, кто занимал ответственное положение. Об этом не следует забывать, ибо низкий культурный уровень советского общества составлял реальный социальный фон сталинизма. Думаю, что высшее руководство страны достаточно ясно отдавало себе в этом отчет. Завышенные цифры - 5 миллионов интеллигентов - также выявляют одну из основных характеристик советского эксперимента, особенно характерного для периода сталинизма, а именно - стремление к количественному преувеличению.
В книге анализируются армяно-византийские политические отношения в IX–XI вв., история византийского завоевания Армении, административная структура армянских фем, истоки армянского самоуправления. Изложена история арабского и сельджукского завоеваний Армении. Подробно исследуется еретическое движение тондракитов.
Экономические дискуссии 20-х годов / Отв. ред. Л. И. Абалкин. - М.: Экономика, 1989. - 142 с. — ISBN 5-282—00238-8 В книге анализируется содержание полемики, происходившей в период становления советской экономической науки: споры о сущности переходного периода; о путях развития крестьянского хозяйства; о плане и рынке, методах планирования и регулирования рыночной конъюнктуры; о ценообразовании и кредиту; об источниках и темпах роста экономики. Значительное место отводится дискуссиям по проблемам методологии политической экономии, трактовкам фундаментальных категорий экономической теории. Для широкого круга читателей, интересующихся историей экономической мысли. Ответственный редактор — академик Л.
«История феодальных государств домогольской Индии и, в частности, Делийского султаната не исследовалась специально в советской востоковедной науке. Настоящая работа не претендует на исследование всех аспектов истории Делийского султаната XIII–XIV вв. В ней лишь делается попытка систематизации и анализа данных доступных… источников, проливающих свет на некоторые общие вопросы экономической, социальной и политической истории султаната, в частности на развитие форм собственности, положения крестьянства…» — из предисловия к книге.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Эта страна оболгана и ославлена как «Империя Зла». Эта держава предана, расстреляна и разграблена иудами-мародёрами. Правду о великой советской эпохе вытаптывают и выжигают из народной памяти вот уже двадцать лет. Но, словно легендарный град Китеж, укрытый от врагов на дне озера и являющий себя прекрасными видениями и колокольным звоном, — СССР ждёт своего часа под толщей времен, а его вечный зов слышен любому, кто сохранил живую душу и совесть. Потому что «не было в мировой истории другого общества, где идеи Добра, Разума и Человечности реализовались так полно, как в Советском Союзе, а гуманистический принцип „человек человеку — друг, товарищ и брат“ стал конституционной нормой общественного бытия.
Был ли Ленин «немецким шпионом», а Октябрьская революция 1917 года – социалистической? Можно ли было избежать ужасов коллективизации и Большого Террора? Почему Красная Армия проиграла начало Великой Отечественной войны и куда подевались десятки тысяч советских танков и «сталинских соколов»? Был ли шанс победить «малой кровью, могучим ударом» и кто лоббирует скандальные сочинения Виктора Суворова? Обязаны ли мы Великой Победой Сталину или одолели фашизм вопреки его руководству? Что такое «мутантный социализм» и было ли неизбежно крушение Советского Союза?Отвечая на главные вопросы отечественной истории, эта книга исследует и опровергает самые расхожие, самые оголтелые и лживые мифы об СССР.
Это книга в жанре свидетельства. Демократическая среда 80-х – неформалы – сначала искренне стремилась к «правильному» социализму, затем столь же искренне увлеклась – реконструируя себе идеологию по книгам – кто анархо-синдикализмом, кто линией конституционных демократов, кто еще чем-то. Неформалы составляли реальную демократическую среду в период бури и натиска горбачевской перестройки. Они шли на улицы, они обеспечивали успешность массовых акций. Старшие товарищи грамотно воспользовались энергией этой восторженной молодежи и столь же грамотно отодвинули ее в сторону, когда заняли ключевые позиции в Межрегиональной группе уже подзабытого Съезда народных депутатов.
«Кадры решают всё!» – правота этих сталинских слов доказана всей советской историей. Сам Сталин вырастил себе достойную смену – именно управленцы сталинской школы, его ученики и наследники (тогда говорили «выдвиженцы») возглавили «поколение Победителей», которое выиграло Великую Отечественную войну, одолело послевоенную разруху, добилось ядерного паритета с Западом, обеспечило прорыв в космос и превратило СССР в мирового лидера. До сих пор мы живем на проценты с достояния, созданного «сталинской гвардией».