Советский век - [25]
Излияния по поводу умеренности, уравновешенности и здравого смысла не давали ни малейшего намека на процессы, которые затевались и оглушительно взорвались после убийства Сергея Кирова в начале декабря 1934 г. «Либеральная интерлюдия», которую, как правило, связывают с именами многих партийных лидеров, на самом деле была делом Сталина. Как, впрочем, и то, что за ней последовало.
Доступные сегодня документальные свидетельства указывают, что Сталин никогда не забывал и не прощал критики в свой адрес. Взять хотя бы дело Николая Бухарина. Его, казалось, простили и назначили главным редактором газеты «Известия». Он продолжал дружески переписываться со Сталиным и считал возможным публиковать любые мнения по поводу индустриализации, коллективизации и НЭПа, зачастую давая аналитические оценки, отличные от официальных установок. Например, делал упор на тот факт, что высокий темп инвестиций в тяжелую промышленность чреват пагубными экономическими последствиями, в то время как другие, на первый взгляд, менее многообещающие альтернативы могли бы позволить их избежать.
Можно сказать, что в 1928 г. Бухарин увидел Сталина таким, каким тот был на самом деле, но в 1934-м вновь начал играть с огнем, быть может, действительно поверив, что временное затишье означает желание Сталина исправить негативные последствия, на которые указывал Бухарин, за что и пострадал.
Возможно, Бухарин искренне считал, что «новая сталинская линия» узаконивает его оппозицию Сталину (1928— 1929 гг.)
Более того, возможные предположения Бухарина действительно соответствовали тому, как сам Сталин оценивал ситуацию. Но Бухарин не подозревал, что ему готовят ловушку. С одной стороны, Сталин поощрял других выступать в печати против Бухарина[1-18], с другой - распространял о нем в Политбюро ядовитые замечания, но тщательно скрывал, что на самом деле думает об этом человеке.
Наслаждаясь игрой, Сталин был абсолютно убежден, что каждый, включая его нынешнее окружение, был либо им когда-то «обижен», либо входил в различные оппозиционные фракции, либо говорил о нем пренебрежительно, либо, наконец, просто хорошо отзывался о Троцком. Все это отпечатывалось в его недоброй памяти. Что касается дела Бухарина, нельзя исключать, что именно его речь на съезде писателей и произведенное ею впечатление вызвали негодование Сталина.
Поэтому, кто бы ни был ответственным за убийство Кирова, ясно, что Сталин был к тому времени готовым в одночасье поменять «свою» линию и написать главу под названием «сталинизм» - самую кровавую и раскрывающую его истинную суть. Мысль о том, чтобы руководить страной «по-своему», уже созрела в его голове и готова была стать реальностью. Интерлюдия явилась ничем иным, как паузой между спазмами. Можно только предполагать, являлись ли подъемы и спады политической напряженности и террора отражением неустойчивости психики Сталина...
Глава 5. Социальные перемены и «системная паранойя»
В 1928 г. число женщин в категории «рабочие-служащие» возросло до 2 795 000 и достигло 13 190 000 в 1940 г., или 39 % среднегодовой рабочей силы (43 % в промышленности). Аналогично их число увеличилось в тяжелой и добывающей промышленности. Можно сказать, что роль женщин в индустриализации страны стала решающей
П. Н. Филонов, Ударницы на фабрике «Красная Заря»
Социальная структура. Оставим на время проблемы личности и обратим внимание на отношения, существовавшие в советском социуме 1930-х гг. Вкратце мы уже касались этой темы, рассказывая о положении рабочих на Дальнем Востоке.
Государство и его «душа» продолжали противостоять феноменам, характерным для этих бурных годов. Именно они создали матрицу отношений, которые мы сейчас можем назвать «социальной паранойей» (подробнее этой темы коснемся в дальнейшем).
1930-е годы были временем беспрецедентных социальных перемен, вызванных коллективизацией крестьянства и такими бурными темпами промышленного развития, что им удивлялись даже «плановики», составлявшие план пятилеток. Эксперимент экономического строительства новой державы был запущен с мощностью, не имевшей аналогов в истории мировой экономики. Однако прогнозы последствий эксперимента не составлялись. В итоге страна осталась без продовольствия - все силы были брошены на беспрецедентный индустриальный рывок. Решение провести коллективизацию было по сути обусловлено той же идеологией «большого строительства», требовавшей принести еще одну жертву промышленному скачку.
Казалось, стоит поставить сельское хозяйство на индустриальные рельсы, как отсталость России уйдет в прошлое и запасы продовольствия, как при царизме, будут переполнять закрома. При этом была оставлена без внимания одна «маленькая деталь» - многомиллионный класс крестьянства. Между тем именно крестьянам предстояло решить задачу, направленную против них самих. В итоге это привело не к индустриализации сельского хозяйства, а к его национализации государством. С таким видом прогресса, свойственным сталинизму, мы уже сталкивались.
Население и рабочая сила. Для того чтобы представить очерк «социальной панорамы» 1930-х и ее трансформации, следует, пожалуй, начать со статистики. Но простого воспроизведения цифр двух переписей народонаселения - 147 миллионов на 17 декабря 1926 г. и 170,6 миллиона на 17 января 1939 г. - явно недостаточно. Механическое подведение итогов только наводит глянец на драматические коллизии и утраты, выпавшие за эти годы на долю жителей огромной страны.
Что же означает понятие женщина-фараон? Каким образом стал возможен подобный феномен? В результате каких событий женщина могла занять египетский престол в качестве владыки верхнего и Нижнего Египта, а значит, обладать безграничной властью? Нужно ли рассматривать подобное явление как нечто совершенно эксклюзивное и воспринимать его как каприз, случайность хода истории или это проявление законного права женщин, реализованное лишь немногими из них? В книге затронут не только кульминационный момент прихода женщины к власти, но и то, благодаря чему стало возможным подобное изменение в ее судьбе, как долго этим женщинам удавалось удержаться на престоле, что думали об этом сами египтяне, и не являлось ли наличие женщины-фараона противоречием давним законам и традициям.
От издателя Очевидным достоинством этой книги является высокая степень достоверности анализа ряда важнейших событий двух войн - Первой мировой и Великой Отечественной, основанного на данных историко-архивных документов. На примере 227-го пехотного Епифанского полка (1914-1917 гг.) приводятся подлинные документы о порядке прохождения службы в царской армии, дисциплинарной практике, оформлении очередных званий, наград, ранений и пр. Учитывая, что история Великой Отечественной войны, к сожаления, до сих пор в значительной степени малодостоверна, автор, отбросив идеологические подгонки, искажения и мифы партаппарата советского периода, сумел объективно, на основе архивных документов, проанализировать такие заметные события Великой Отечественной войны, как: Нарофоминский прорыв немцев, гибель командарма-33 М.Г.Ефремова, Ржевско-Вяземские операции (в том числе "Марс"), Курская битва и Прохоровское сражение, ошибки при штурме Зееловских высот и проведении всей Берлинской операции, причины неоправданно огромных безвозвратных потерь армии.
“Последнему поколению иностранных журналистов в СССР повезло больше предшественников, — пишет Дэвид Ремник в книге “Могила Ленина” (1993 г.). — Мы стали свидетелями триумфальных событий в веке, полном трагедий. Более того, мы могли описывать эти события, говорить с их участниками, знаменитыми и рядовыми, почти не боясь ненароком испортить кому-то жизнь”. Так Ремник вспоминает о времени, проведенном в Советском Союзе и России в 1988–1991 гг. в качестве московского корреспондента The Washington Post. В книге, посвященной краху огромной империи и насыщенной разнообразными документальными свидетельствами, он прежде всего всматривается в людей и создает живые портреты участников переломных событий — консерваторов, защитников режима и борцов с ним, диссидентов, либералов, демократических активистов.
Книга посвящена деятельности императора Николая II в канун и в ходе событий Февральской революции 1917 г. На конкретных примерах дан анализ состояния политической системы Российской империи и русской армии перед Февралем, показан процесс созревания предпосылок переворота, прослеживается реакция царя на захват власти оппозиционными и революционными силами, подробно рассмотрены обстоятельства отречения Николая II от престола и крушения монархической государственности в России.Книга предназначена для специалистов и всех интересующихся политической историей России.
К трехсотлетию воссоединения Украины с Россией.
В книгу выдающегося русского ученого с мировым именем, врача, общественного деятеля, публициста, писателя, участника русско-японской, Великой (Первой мировой) войн, члена Особой комиссии при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России по расследованию злодеяний большевиков Н. В. Краинского (1869-1951) вошли его воспоминания, основанные на дневниковых записях. Лишь однажды изданная в Белграде (без указания года), книга уже давно стала библиографической редкостью.Это одно из самых правдивых и объективных описаний трагического отрывка истории России (1917-1920).Кроме того, в «Приложение» вошли статьи, которые имеют и остросовременное звучание.
Эта страна оболгана и ославлена как «Империя Зла». Эта держава предана, расстреляна и разграблена иудами-мародёрами. Правду о великой советской эпохе вытаптывают и выжигают из народной памяти вот уже двадцать лет. Но, словно легендарный град Китеж, укрытый от врагов на дне озера и являющий себя прекрасными видениями и колокольным звоном, — СССР ждёт своего часа под толщей времен, а его вечный зов слышен любому, кто сохранил живую душу и совесть. Потому что «не было в мировой истории другого общества, где идеи Добра, Разума и Человечности реализовались так полно, как в Советском Союзе, а гуманистический принцип „человек человеку — друг, товарищ и брат“ стал конституционной нормой общественного бытия.
Был ли Ленин «немецким шпионом», а Октябрьская революция 1917 года – социалистической? Можно ли было избежать ужасов коллективизации и Большого Террора? Почему Красная Армия проиграла начало Великой Отечественной войны и куда подевались десятки тысяч советских танков и «сталинских соколов»? Был ли шанс победить «малой кровью, могучим ударом» и кто лоббирует скандальные сочинения Виктора Суворова? Обязаны ли мы Великой Победой Сталину или одолели фашизм вопреки его руководству? Что такое «мутантный социализм» и было ли неизбежно крушение Советского Союза?Отвечая на главные вопросы отечественной истории, эта книга исследует и опровергает самые расхожие, самые оголтелые и лживые мифы об СССР.
Это книга в жанре свидетельства. Демократическая среда 80-х – неформалы – сначала искренне стремилась к «правильному» социализму, затем столь же искренне увлеклась – реконструируя себе идеологию по книгам – кто анархо-синдикализмом, кто линией конституционных демократов, кто еще чем-то. Неформалы составляли реальную демократическую среду в период бури и натиска горбачевской перестройки. Они шли на улицы, они обеспечивали успешность массовых акций. Старшие товарищи грамотно воспользовались энергией этой восторженной молодежи и столь же грамотно отодвинули ее в сторону, когда заняли ключевые позиции в Межрегиональной группе уже подзабытого Съезда народных депутатов.