Советский век - [24]

В том же году прошел I Всесоюзный съезд писателей, на котором не только обсуждали проблемы литературы, но и выбрали секретариат Союза писателей СССР. Увлекшись зрелищными выступлениями Николая Бухарина, Карла Радека, Ильи Эренбурга и других, немногие обратили внимание на короткую речь Андрея Жданова, обязавшего представителей «всех видов искусств» придерживаться линии «социалистического реализма».

Между тем фигура нового секретаря ЦК была знаменательной даже для тех, кого мы условно называем аппаратчиками. Член партии с 1915 г., Жданов прошел все ступени аппаратной карьеры. Кандидат в члены ЦК с 1927 г., член ЦК с 1930-го, в 1934 г. он стал секретарем ЦК, не гнушался должностями заведующего сельскохозяйственным и планово-финансово-торговым отделами. После убийства Сергея Кирова в течение десяти лет (1934-1944 гг.) Жданов числился первым секретарем Ленинградского обкома и горкома. С 1935 г. Жданов стал кандидатом в члены Политбюро, а с 1939-го и до своей смерти - членом сталинского ареопага. Его карьера знаменовала торжество явных возможностей для тех, кто демонстрировал усердие и преданность. А из материалов I съезда советских писателей наиболее востребованной и «изучаемой» долгие годы оставалась именно речь этого «серого кардинала», затмившая интеллектуально глубокие и эмоционально яркие выступления коллег-партийцев и писателей, жизнь и судьба которых оказалась во многом зависимой от слова и дела этого партийного «червя».

Ряд шагов, предпринятых сталинским партийным руководством в начале 1930-х гг., стал составляющим «новой линии». Ее появление сигнализировало о своеобразной стабилизации и более эластичной внутренней политике власти. Как показывает письмо Ильи Эренбурга, написанное Сталину 13 сентября 1934 г.[1-17], часть советской интеллигенции серьезно отнеслась к этим сигналам.

В своем письме Эренбург отмечал определенный поворот внешней политики СССР - присоединение к Лиге Наций, создание «единого фронта» коммунистов и социал-демократов перед угрозой надвигающегося фашизма. Но вместе с этим жаловался на советские организации, ответственные за связь с иностранными литераторами. В этих организациях процветали чинопочитание и ссоры, неизбежно отталкивавшие писателей с мировым именем. Только некоторые из них, в том числе Андре Мальро и Жан-Ришар Блок, были приглашены на съезд советских писателей. По мнению Эренбурга, других и приглашать было не надо. Он сообщал Сталину, что в обстановке роста агрессии фашизма считает целесообразным создать на Западе антифашистскую ассоциацию писателей, которая бы привлекла в свои ряды крупнейшие фигуры мировой литературы и способствовала защите Советского Союза. Такая инициатива, настаивал Эренбург, ныне более реальна, чем прежде. Серьезный открытый обмен мнениями между коммунистами и беспартийными произвел большое впечатление на иностранных участников съезда, убедил их в том, что в СССР процветают культура и литература. Эренбург подчеркивал, что во главе новой организации не должно быть вероотступников.

В указании Кагановичу, написанном от руки, Сталин согласился с тем, что создать на Западе антифашистскую ассоциацию писателей, пожалуй, стоит. Ее деятельность надлежит сосредоточить на двух направлениях: движении антифашизма и защите СССР. Со своей стороны, Сталин предложил имена тех, кого, по его мнению, надлежало привлечь к данной работе, и указал, что ждет незамедлительного ответа.

Этот эпизод позволяет увидеть «делового Сталина», резко отличающегося от того, который всюду искал «термитов». Интерлюдия 1934-го шла своим чередом, и Лазарь Каганович, второй человек в Политбюро, активно проводил «новую линию», направленную в том числе на укрепление уважения к закону. В то время довольно часто цитировали следующее заявление Кагановича: «Мы можем ныне наказывать людей, не прибегая к чрезвычайным мерам, как в прошлом. Многие дела, ранее рассматривавшиеся ГПУ, теперь будут переданы в суды».

Это заявление Каганович сделал 1 августа 1934 г. на специальной конференции в Генеральной прокуратуре, сферой деятельности которой была объявлена именно «законность». В заявлении Каганович подчеркивал, что ГПУ претерпело соответствующие изменения и преобразовано в новую правительственную структуру - Народный комиссариат внутренних дел. А центральным институтом системы правосудия отныне является Генеральная прокуратура, в которой после образования НКВД количество рассматриваемых дел должно резко возрасти. С этого момента главная задача партии - научить население и юридический персонал уважать закон.

Именно это, сказал Каганович, характеризует линию Сталина, однако главным препятствием на пути ее реализации является отсутствие образованных юристов внутри правовой системы. Даже приговоры отдельных судей, которые должны принимать решения исходя из статей Кодекса, на деле иногда выглядят сомнительными. Теперь каждый обязан изучить текст закона. «Граждане, - заметил он, - должны знать, что существуют законы, и что они также относятся и к аппарату».

Заметим также, что в связи с увеличением загруженности аппарат правосудия потребовал значительного увеличения жалования. Реакция Кагановича была резкой: новая линия не предусматривает поощрение таких эгоистических шагов...