Советские фильмы о деревне. Опыт исторической интерпретации художественного образа - [85]

Процесс насильственной модернизации деревни был прерван Великой Отечественной войной. Мотивы миграционных перемещений военного времени – предмет отдельного серьезного рассмотрения. После войны начался третий этап в сельской миграции, продлившийся до середины 1960-х гг. Преобладающие мотивы сельской миграции в послевоенные десятилетия становятся понятными в результате анализа писем деревенских жителей в центральные газеты – «Социалистическое земледелие»[277] и «Сельская жизнь»[278], а также вопросов, задававшихся на встречах сельских жителей с представителями власти. Наиболее часто в различных вариациях спрашивали о том, «знает ли тов. Сталин о продовольственных затруднениях наших колхозников?»[279] С другой стороны, в это время практически не встречаются жалобы на тяжелые условия труда и состояние социально-бытовой сферы. Разумеется, дело не в отсутствии недостатков, а в характерной для традиционного сознания привычке мириться с этими проблемами. Таким образом, миграция с целью улучшения своего материального положения – главенствующий мотив миграции второй половины 1940-х – начала 1960-х гг. «Если бы демобилизовался домой, то его запрягли бы в колхоз, обязательно. А за что в колхозе работать, за палочку? И он удрал, без паспорта. А как съехал, там паспорт сразу получил, на месте» (рассказ колхозника Калининской области о своем сыне)[280].

Появление в послевоенное время нового мотива переезда – «на учебу» – результат развития сельской системы образования. До войны выезд из деревни на учебу был явлением достаточно редким и предполагал либо продолжение карьеры сельского активиста, либо продвижение таланта-самоучки. После войны отъезд с целью получения образования становится делом обычным, и в дальнейшем масштабы учебной миграции только расширяются. Выезд из села на учебу с целью получения высшего образования стал массовым после создания сети средних школ в сельской местности в конце 1950-х гг.

Различия в образе жизни между городом и селом определяют мотивацию миграции в середине 1960-х – 1980-е гг., т. е. на протяжении четвертого этапа. В начале этого временного отрезка в числе мотивов переезда экономические проблемы часто соседствуют с культурно-бытовыми: «Как ни тяжело нам жить в городе, а в деревню мы никогда не вернемся. У нас там от скуки умереть можно. Да и заработок мал – летом 50–60 руб.» (Московская область, 1964 г.)[281]. Но уже очень скоро тема небольших колхозных заработков перестает быть актуальной: «Нет клуба, молодежи нечего делать, колхоз перешел на денежную оплату, заработки хорошие, но молодежь не задерживается. Бегут по городам не от материального недостатка, а от темной колхозной жизни» (выделено нами. – Авт.) (Смоленская область, 1967)[282].

Мотивация, связанная с неудовлетворенностью материальным положением, в границах четвертого периода всплывает, как правило, в сравнении с заработками руководства или городских рабочих. Это позволяет говорить о возросшем уровне требований жителей села. В этих условиях выезд «на учебу» приобретал иной смысл, чем в 1950-е гг. Отмеченная закономерность преобладания культурных и бытовых мотивов в миграции 1960–1980-х гг. нашла выражение не только в требованиях к наличию учреждений культуры и бытовых удобств на селе, но – главным образом – к условиям труда, компетентности руководства, обеспечению возможностей получения образования и повышения квалификации и т. п. Многочисленные свидетельства сельских жителей, объясняющие причины их переезда в город, подтверждают тезис о завершении формирования устойчивой городской альтернативы в сельском сознании в середине 1960-х – начале 1990-х гг.

Таким образом, эволюция преобладающей миграционной мотивации с середины XIX в. до 80-х гг. XX столетия соответствует процессам «урбанизации сознания» жителей российского села и тесно связана с особенностями российской модернизации.

* * *

Изучение личностной мотивации сельских мигрантов в ретроспективе наталкивается на необходимость создания достаточной и надежной источниковой базы. Причины сельской миграции начинают изучаться только в 1960-е гг., когда она превращается в одну из важнейших проблем развития сельской местности. Основными способами сбора информации выступали социологические исследования и частично материалы статистического учета, т. е. источники, отражавшие поздний этап урбанизации. По отношению к более ранним периодам ситуация с источниками еще более сложная, так как отсутствовала налаженная система учета внутренних перемещений; вплоть до 1960-х гг. не проводились статистические исследования по этой проблеме; вопросы, касающиеся миграции, были включены в программу переписи только в 1970 г. Делопроизводственная документация районного и областного уровней позволяет выделить только общие моменты, предлагая «бюрократические» объяснения и оценки миграции. Личностные мотивы, как правило, остаются в тени. Отсутствует информация и о характере адаптации мигрантов на новом месте.

Для изучения этих вопросов необходимо привлекать источники личного характера – письма, воспоминания, дневники. Но их плохая сохранность и труднодоступность осложняют задачу использования. Кроме того, воспоминания чаще всего отражают жизненные коллизии тех людей, которые достигли определенного успеха и общественного признания, поэтому возникает вопрос об их репрезентативности.