Совершенно не обязательные смерти - [30]

Но Кэтлин по-своему толкует мои слова:

– Значит, он собирается с духом.

Я прикладываю немалые усилия, чтобы не закатить глаза и никак это не прокомментировать.

Мы доходим до перекрестка, обе тропинки убегают в горы. Одна налево, другая направо. Мы выбираем вторую. Она вьется между скал, забираясь на плоский уступ. Дальше дороги нет, нужно карабкаться, как альпинисту. Мы сидим и ждем Лейлу. Кэтлин прихватила с собой бутылочку виски и колу. Стащила у Брайана из шкафа – виски, не колу. Наверное, стоит кучу денег. Горький, терпкий. Мы пьем и смотрим на замок, деревья, лишайник и пряди мха. С приходом зимы овец перестали гонять на выпас. Из живых существ кроме нас тут лишь вороны. Они вечно вьются над замком, как будто знают, что тем самым добавляют ему живописности.

Кэтлин ловко сворачивает сигарету, затем еще одну. Ногти у нее отросли, закруглились. Лону нравится. Симпатично, не спорю, но не слишком гигиенично. Я кладу голову ей на плечо и любуюсь пейзажем. Все вокруг умерло, застыло до весны.

– Я здесь как в реабилитационном центре, – вздыхает Кэтлин. – Или в реалити-шоу. Такое чувство, что за мной все время кто-то наблюдает.

Кэтлин идеально подходит на роль пациентки реабилитационного центра. Только не унылой клиники для простых смертных, нет. Она бы отлично смотрелась в модном реабилитационном центре, куда отправляют знаменитостей, где можно влюбиться в какого-нибудь богатея, который будет дарить тебе острова.

– Надо попросить маму отвезти нас в Голуэй за покупками, – предлагаю я.

Кэтлин кивает, но я знаю, что наши списки необходимых вещей сильно различаются. (В моем мармеладные мишки и новая замазка.)

– Звучит неплохо. – Сестра достает телефон. – Достало торчать в деревне. Даже если бы я подружилась со всеми, кто здесь живет, у меня было бы всего девять друзей. Включая тебя. Этого мало. – Кэтлин тяжело вздыхает.

– Да уж, – говорю я, мысленно подсчитывая своих друзей.

Четверо, включая маму. Было бы пять, будь у меня побольше самоуважения. Но в реальности три с половиной – я до сих пор сомневаюсь насчет Уны.

Лейла подбегает к нам, вся раскрасневшаяся. Стряхивает влагу с «конского» хвоста и убирает волосы в высокий пучок. Лицо, словно пушком, покрыто капельками пота. Несмотря на холод, на ней надеты шорты.

– Отлично побегала, – говорит она, присаживаясь на уступ лицом к горе. – А вы бегаете?

– Иногда, – говорю я.

Лейла улыбается.

– А я не слишком люблю спорт. – Кэтлин глядит на Лейлу. – Бегать просто так – это не по мне. Вот если бегать от кого-то…

– Например, от Лона? – предполагает Лейла, и Кэтлин смеется:

– Нет, от него бы я бегать не стала. Во всяком случае, пока. Он мне нравится.

Кэтлин светится от счастья, но в то же время она смущена. Она впервые поделилась с Лейлой чем-то очень важным. Но та почему-то не слишком рада.

– А ты нравишься ему, – говорит Лейла. Выражение ее лица странное, непроницаемое. Словно маска.

Какое-то время мы молчим.

– Виски с колой будешь? – спрашивает Кэтлин.

– Нет, спасибо. Мне и без выпивки хватает приключений.

Лейла многозначительно вскидывает брови, явно на что-то намекая. Вот только мы понятия не имеем на что.

– Каких приключений? – недоуменно смотрит на нее Кэтлин.

– Баллифран… А знаешь, пожалуй, я все-таки выпью. Спасибо, Кэтлин.

Лейла делает глоток и возвращает ей бутылку.

– Так что там с Баллифраном? – Мне не терпится услышать продолжение.

– Баллифран не такой… Он не похож на реальный мир. Я, конечно, мало где бывала, но телевизор-то у нас есть. И, судя по тому, что в нем показывают, нам не очень-то повезло.

– И Интернет здесь ужасный, – говорю я. – Уна вчера отправила мне гифку, так она пятнадцать минут загружалась. Невозможно столько ждать.

– Ну не знаю, – задумчиво произносит Кэтлин. – Зато здесь природа красивая. И мы живем в замке.

Из сумки Кэтлин раздается протяжный свист.

– Лон? – спрашивает Лейла.

Я киваю:

– Кто же еще! Господи боже.

Кэтлин отходит в сторону, держа телефон на вытянутой руке, чтобы поймать сигнал.

– А Брайан в курсе? – вдруг поворачивается ко мне Лейла.

– В курсе чего?

– Что Кэтлин встречается с Лоном.

– Нет. Это его не касается.

– Мне кажется, стоит ему рассказать, – говорит Лейла. – Просто на всякий случай.

Я снова делаю глоток из бутылки виски с колой. Вкус сладкий, острый, землистый. Не уверена, что мне нравится, но я хочу еще.

– Итак, Уна, значит? – спрашивает Лейла с лукавой улыбкой.

– В каком смысле?

– Ничего. – Ее улыбка становится шире. – Пока.

У нее куча вопросов, которые она, впрочем, не спешит задавать. Но, наверное, так и заводят друзей. Я бы тоже сходила с ума от любопытства, если бы всю жизнь прожила в маленькой деревне и туда внезапно приехали новые люди.

Когда Кэтлин возвращается, Лейла уводит нас в горы, на небольшое плато, где летом собираются люди.

– Под людьми следует понимать меня, моих братьев и, может быть, парочку Коллинзов, – поясняет она.

– Тут круто, – говорю я, вглядываясь в темнеющие внизу деревья. – Можно подумать, что внизу океан.

– Вот только нырять не стоит, – смеется Лейла.

– Как там Лон? – спрашиваю Кэтлин.

– Нормально. Хотел узнать, нормально ли я добралась до дома. Я сказала ему, что уже в замке, чтобы он не волновался.