Ненавижу

Тёмный и сырой подвал. Я лежу на матрасе, кинутом на полу, абсолютно голой, а руки привязаны к ржавой батарее, которая царапала спину. С трудом разлепив глаза, осматриваюсь. На полу вокруг меня валяется множество окурков и использованных презервативов. Сколько я уже здесь? Наверное, около недели. Не знаю. Ну почему именно я? Я ведь просто шла по улице, а потом помню, что меня ударили по голове, и я потеряла сознание. Очнулась уже здесь.

Четверо. Их четверо. Тех, кто сломал мне жизнь, кто сделал меня пленницей в этом чёртовом подвале и теперь насилуют меня с большим удовольствием. Ненавижу! Они приходят ко мне каждый день по нескольку раз. Чаще все вместе, изредка по одному или два. Они владеют мной по очереди, делясь ощущениями и мнением обо мне. Кто бы знал, как же это мерзко! Несколько раз они снимали всё на камеру. Но это было в первые дни. Сейчас они просто приходят развлечься. А ведь ещё совсем недавно я была девственницей, пока меня не похитили. Я мечтала, что мой первый раз будет с человеком, которого я люблю, но этому не суждено было сбыться. Какой же я была наивной. Мечты никогда не сбываются.

Живот скрутило от острой боли, и я застонала не в силах терпеть. Хоть бы изредка кормили, а то я так долго не протяну. Я уже чувствую, что совсем скоро мои мучения кончатся. По крайней мере, я этого хочу. Нет. Я этого жажду. Уж лучше умереть, чем жить с тем, что я пережила.

Я должна отсюда выбраться. По крайней мере, попытаться. Уж лучше я умру на свободе, чем в этом сыром подвале, где уже всё пропахло дымом от сигарет. Послышались голоса. Лениво перевожу взгляд на дверь, где сквозь замочную скважину просачивается тонкая струя света. Дверь распахивается, и на пороге стоят ОНИ. Все четверо. На глаза невольно наворачиваются слёзы, а голос одного из мужчин произносит:

— Ой, да она же ещё живая! Крепкая девчушка нам попалась, не то, что предыдущая.

Оказывается, что я не первая их жертва. И сколько же было таких, как я? Две? Три? Десять? Неизвестно. Страх накатывает с огромной силой, когда этот мужчина подходит ко мне. Он склонился надо мной и посмотрел в глаза. Не вижу его лица, собственно, как и раньше. Глаза болят, и могу различить лишь слабые черты.

— Готовься получать удовольствие. — Шепчет он, проводя пальцем по щеке, а на лице заиграла злая улыбка. Мужчина встает и начинает снимать штаны. Его примеру следуют остальные.

НЕНАВИЖУ!!!

— Хорошая девочка, — сказал их предводитель, похлопав меня по мокрой от слёз щеке. Кидаю на него полный призрения и ненависти взгляд, но он лишь улыбается и продолжает одеваться. Ненавижу!

Похоже, что я сказала это вслух, потому что он удивлённо вздёрнул брови и снова склонился надо мной, больно ухватив за подбородок. В его зубах была зажата сигарета, которую он даже не удосужился взять в руки, когда сказал:

— На твоём месте, девчонка, я бы не стал вякать, а сидел бы молча. Ты меня поняла?

Послушно киваю, глотая ком в горле, а что мне ещё остаётся? Мужчина хватает из зубов сигарету и тушит её о мой живот. Крик боли разрывает горло, смех четверых дружков закладывает уши. Становится ещё страшнее, ещё больнее и… любая надежда на спасение исчезает сама собой. ОНИ уходят, оставив меня в холодном подвале. В память об их приходе остаётся сильный запах табачного дыма, боль от ожога и свежие следы недавнего насилия надо мной.

Громкие рыдания вырываются из горла, отчего болят лёгкие и рёбра, а голова безвольно опускается. Я тихо постанываю в темноте, не желая оставаться в живых. За что мне это? Почему я? Сквозь дырку в стене, которая находилась под потолком, слышу шуршание листвы и звук проезжающего мимо автомобиля. Сейчас или никогда.

Собрав последние силы, пытаюсь дотянуться зубами до верёвки, связывающей правую руку, но ослабевшие от голода и боли мышцы не позволяют совершать таких сложных действий. Где-то через час удаётся дотянуться до запястья и развязать первый узёл, ещё через полчаса подается второй. Остался последний, но сил уже почти не осталось. Главное не потерять сознание, иначе ОНИ заметят, что я попыталась бежать и мне будет гораздо хуже, чем до этого. Когда, наконец, рука оказалась свободной, радостно улыбаюсь сквозь слёзы. Свободной рукой освобождаю другую, что заняло гораздо меньше времени.

Медленно, стараясь не делать резких движений, сажусь на грязном матрасе, растирая затёкшие и посиневшие конечности. Тонкий лучик света, который проникает сквозь дырку в стене, позволяет разглядеть кровавые полоски вокруг запястий, из царапин от верёвок текла кровь.

С большим трудом мне удаётся встать на ноги. Глаза ужасно болят, и я плохо вижу. Из всей кучи хлама, находившейся в подвале, удалось найти какую-то тряпку. Я обмоталась ей как банным полотенцем и завязала на узел. Ходить тяжело. Ноги подкашиваются после каждого шага, и кружиться голова. «Главное не потерять сознание» — стучало в голове, каждый раз, когда в глазах темнело.

Минут пять заняло подняться по крутой лестнице, ведущей к двери, которая к счастью оказалась открытой. Видимо они даже не предполагали, что я могу попытаться сбежать. От радости по щекам ещё сильнее текут слёзы. В доме стояла полная тишина и я, держась за стенку, добралась до входной двери. Изнутри замòк открывался, и я медленно раскрыла дверь, ведущую к свободе. В лицо ударил свежий лесной воздух, а глаза заболели от яркого света. Не могу надышаться. Свобода. Немного привыкнув к солнечному свету, смотрю по сторонам. Кругом густой лес, с опавшими листьями, которые устилали землю разноцветным ковром, лишь справа следы от колёс, видимо по этой дороге уехали те, кто меня украл.