Сотвори себя - [30]
— Жгура, а ты знаешь, что я тебя на днях брошу?
— Скатертью дорога!
— Так ты еще и наглеешь на глазах, саморуб?
Григория будто ошпарило всего. Но не подал виду.
— Не лягайся, шутница! — Притворно играя голосом, он старался спрятать за этими словами свое зло.
Вошла в хату Харитя, маленькая, худощавая, с острым носиком, похожая на птичку, она дрожала от мороза, дышала на пальцы: сильно зашлись руки.
— Лида говорит, что я вас превратил в прислугу…
— Да разве мне тяжело помочь? Хуже, когда ни кола ни двора, как у нас. Вы деловой человек, Гриша. Где ни станете, куда ни повернетесь — катятся вам в карман червонцы.
— Слышишь, Лидуся, умную речь?
Но Лида молча отвернулась от Григория, старательно, с какой-то лихорадочной торопливостью сметывала платье, как будто в этом было ее единственное спасение от всех бед.
— И сегодня должны подвезти шлакоблоки. Пойду встречать машину.
Жгура раздраженно натянул на голову шапку. Минуту постоял на пороге, напряженно-внимательно смотря на жену. Хотелось шепнуть ей ласково-нежные слова, чтобы погасить вспышку гнева, да побоялся разворошить осиное гнездо… Так и ушел ни с чем. Думал-размышлял: «Неужели, каналья, проглотит? Пусть уж эта догрызает, а Шуре надоть заткнуть рот, срочно выслать заявление на развод. Попал, как говорят артиллеристы, под перекрестный огонь… Все равно выпутаюсь! Вот только уладить бы дело с председательством…»
Лида целый день не разгибала спину. Сметывала, порола, потом опять сметывала и опять порола… Только бы оно удалось.
— Харитя, пожалуйста, посмотрите на меня со стороны!
Оделась в свою обнову и вспыхнула невиданным васильковым цветом. Синь еще гуще разлилась в ее глазах. Харитя от восторга замерла на миг.
— Если бы я была парнем, по уши влюбилась бы в тебя. Ну просто красавица!
— Прошу судить придирчиво.
— Нигде ни складочки, ни морщинки. Как влитое. Подогнала, модистка. Здорово!
На следующий день, в воскресенье, под вечер, Лида принарядилась в новое платье.
— Схожу на час-полтора к маме. Голова трещит от боли, — говорила она сама себе, ни к кому не обращаясь.
— Возьми дочурку. Пусть погостит у бабушки, — Григорий зорко, исподтишка наблюдал за женой, обо всем догадываясь… Рехнулась, рвется к Даруге…
— Брать ребенка на лютый мороз?
— Может, меня прихватишь с собой? Зять соскучился по теще…
— Перебьешься!
Жгура взял на руки свою трехлетнюю любимицу, подошел к Лиде:
— Оленятко, проси маму, чтобы она не оставляла, не бросала нас…
Жена обожгла ледяным взглядом Григория.
— Доченька, я скоро вернусь, принесу тебе от бабушки гостинец…
Вырвалась Лида из душной хаты, широко вдохнула сухой, морозный воздух и легко побежала с косогора вниз, в долину, залитую густой краской заката. Вдали на деревьях копошилось суетливое воронье. Оно то взлетало тучей в небо, то снова облепляло ветки: видимо, умащивалось на ночлег. На белом фоне снегов выделялся тот черный шевелящийся клубок, наполняя сердце Лиды мрачным предчувствием.
Улица, которую в спешке не тронули поджигатели, начиналась старенькой, кособокой, полуободранной хатенкой покойной Мотроны Мотрушихи, у которой жил-рос Левко-приемыш.
Лида остановилась перед калиткой. Ветхое жилище утонуло в сугробах. Прорублены проходы к колодцу, к сарайчику, к воротам. Давно здесь не была она. Окольной дорогой обходила хату Даруги, опасаясь встретиться с ним. Стыд выедал глаза…
Стояла неподвижно. К горлу подкатил жгучий комок, давили слезы… Невольно плакала. Белые прозрачные горошинки замерзали на щеках… Не могла сдвинуться с места. Неподвластная человеческой воле сила удерживала ее. В голове путались мысли: «Что же ты, безумная, скажешь Левку? Нюни распустишь: смилуйся над непутевой…»
Стыд и позор стеганули по сердцу… И Лида, опасливо оглядываясь, стала убегать прочь. Молила бога, хотя бы никто не заприметил. Скажут люди: радехонька, что дурнехонька… Мчалась туда, где виднелась мазанка матери. Ворвалась во двор с тыльной стороны и прислонилась к глухой стене. Присев на корточки, обхватила обеими руками голову и замерла…
Лишь поздним вечером робко постучалась к матери.
— Что с тобой, дочка? — Марьяна не узнала Лиду.
— Окоченела…
— Снимай пальто. Лежанка горячая. Погреешься. Я вчера тоже чуть не замерзла, пока добралась домой из райцентра.
— Что это тебе вздумалось, мама, в такую холодину путешествовать? Я видела — воробьи на лету леденеют…
— Вызывали в райком. Предлагают возглавить колхоз в Крутояровке.
— Ма-а-ама! Это же не бабье дело. Какой из тебя руководитель? Ты букашку боишься задавить на тропке. А тут нужен крепкий мужской кулак…
— Я отказалась. Ты права. Нам, женщинам, детей нянчить. Гайку же закручивать должен сообразительный мужчина. Настаивали, уговаривали, а я — наотрез.
— А кто же будет? Пришлют?
— Нет, Лида, крутояровцам не навяжешь чужака. Народ у нас очень уж самостоятельный. До войны, помню, двоих претендентов привозили, расхваливали вовсю, а люди молчат на собрании. Ни одна рука не проголосовала «за». И «сватья» повезли «женихов» назад. Односельчанина выдвинули, утвердили.
— Изберите моего Григория, — надтреснутым голосом засмеялась Лида.
— Нет, дудки! Я порекомендовала знаешь кого? Даругу! Парень он смышленый, образованный, серьезный.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Жизнь и творчество В. В. Павчинского неразрывно связаны с Дальним Востоком.В 1959 году в Хабаровске вышел его роман «Пламенем сердца», и после опубликования своего произведения автор продолжал работать над ним. Роман «Орлиное Гнездо» — новое, переработанное издание книги «Пламенем сердца».Тема романа — история «Орлиного Гнезда», города Владивостока, жизнь и борьба дальневосточного рабочего класса. Действие романа охватывает большой промежуток времени, почти столетие: писатель рассказывает о нескольких поколениях рабочей семьи Калитаевых, крестьянской семье Лободы, о семье интеллигентов Изместьевых, о богачах Дерябиных и Шмякиных, о сложных переплетениях их судеб.
В книгу вошли ранее издававшиеся повести Радия Погодина — «Мост», «Боль», «Дверь». Статья о творчестве Радия Погодина написана кандидатом филологических наук Игорем Смольниковым.http://ruslit.traumlibrary.net.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сергей Федорович Буданцев (1896–1939) — советский писатель, автор нескольких сборников рассказов, повестей и пьес. Репрессирован в 1939 году.Предлагаемый роман «Саранча» — остросюжетное произведение о событиях в Средней Азии.В сборник входят также рассказы С. Буданцева о Востоке — «Форпост Индии», «Лунный месяц Рамазан», «Жена»; о работе угрозыска — «Таракан», «Неравный брак»; о героях Гражданской войны — «Школа мужественных», «Боевая подруга».
Впервые почувствовать себя на писательском поприще Василий Ганибесов смог во время службы в Советской Армии. Именно армия сделала его принципиальным коммунистом, в армии он стал и профессиональным писателем. Годы работы в Ленинградско-Балтийском отделении литературного объединения писателей Красной Армии и Флота, сотрудничество с журналом «Залп», сама воинская служба, а также определённое дыхание эпохи предвоенного десятилетия наложили отпечаток на творчество писателя, в частности, на его повесть «Эскадрон комиссаров», которая была издана в 1931 году и вошла в советскую литературу как живая страница истории Советской Армии начала 30-х годов.Как и другие военные писатели, Василий Петрович Ганибесов старался рассказать в своих ранних повестях и очерках о службе бойцов и командиров в мирное время, об их боевой учёбе, идейном росте, политической закалке и активном, деятельном участии в жизни страны.Как секретарь партячейки Василий Ганибесов постоянно заботился о идейно-политическом и творческом росте своих товарищей по перу: считал необходимым поднять теоретическую подготовку всех писателей Красной Армии и Флота, организовать их профессиональную учёбу, систематически проводить дискуссии, литературные диспуты, создавать даже специальные курсы военных литераторов и широко практиковать творческие отпуска для авторов военной тематики.