Сотвори себя - [124]
Детей у нас с женой не было, и она очень обрадовалась, что судьба послала нам на старость славного мальчика. Но не дожила до тех дней, пока наш воспитанник вырос. И остались мы вдвоем. Любил он меня, как родного.
Отдал я своего сына в школу. Он крепко вцепился в науку. Одного я побаивался, что когда-то надо будет ему открыть правду.
И вот три дня назад я Виталию все до капельки, вот как тебе, дочка, и рассказал. А он долго сидел передо мной потерянный, а потом собрался с мыслями и говорит мне: «Не знаю, чья кровь течет в моих жилах… Это не так важно. Но не Гаусгофер, а ты мой отец, а я твой сын…» Вот и выходит, что чуж-чуженин стал тебе родным, дорогим человеком, если ты его вырастил, вынянчил, взлелеял. Кровь… Что кровь? У всех детей на земле она одинаковая — красная. Правда роднит людей разных наций, делает тебя отцом чужого ребенка. А ложь сеет вражду, человеческие души калечит. Вот тебе, доченька, и весь мой сказ.
— Скажите, пожалуйста, а где сейчас Виталька? — Люда резко поднялась со скамейки.
— В школе. Вон там из-за косогора виден краешек красной черепицы. Еще до восхода солнца ушел туда красить. Ты, голубушка, пойди-ка к нему. Ведь ему очень плохо и тяжело…
— Благодарю, благодарю вас за все.
Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ВИТАЛЬКА…
Сердце вырывалось из груди, когда Люда подбежала к школе. Из открытой настежь двери слышался громкий ребячий говор. Остановилась в длинном коридоре, выкрашенном серо-голубой краской: в соседнем классе послышался звук упавшего ведра.
Люда нерешительно переступила порог класса.
— Здравствуй, Виталька! А я ждала… ждала тебя…
— Люда, извини… Я не смог… Я потом тебе все расскажу, — удрученно протирал тряпкой руки, на которых засохли голубые брызги краски.
— Виталька, я завтра уезжаю. Хотелось бы сегодня попрощаться с морем.
— Я мигом. Только вот умоюсь и переоденусь.
Шла рядом с Виталием и, как никогда, понимала его состояние души, не хотела быть назойливой, не касалась больного вопроса, старалась казаться беззаботно-веселой. Без устали болтала обо всем и ни о чем.
Море было сердитым, бурным. Оно еще не успокоилось после вчерашнего дня. Гроза разбудила в нем дремлющие силы: сама прогрохотала, прошумела, а оно без устали катило и катило валы, рокотало прибоем.
Толпы людей стояли на высоких прибрежных выступах и наблюдали, как смельчаки катались на гребнях вздыбившихся волн.
Дежурный милиционер, суетливый, мокрый с головы до ног, кричал до хрипоты в мегафон, болтавшийся у него на груди: «Граждане отдыхающие, сегодня купаться строго запрещается — пять баллов. Прошу освободить море!»
Виталий на берегу будто ожил, повеселел. Девушка поняла: стихия была созвучна его состоянию.
— Люда, пошли вон туда, подальше от людей, там подышим морским воздухом.
Высокий причал вздрагивал от ударов, гудел, словно кто-то держал его на туго натянутых цепях. Брызги взлетали так высоко, что солнце просвечивало их насквозь, образуя разноцветную радугу.
Девушка восторженно слушала неудержимое рокотание, ловила брызги-шарики, летящие прямо ей в руки. Не заметила, как Виталий забрался на скалу, поднимавшуюся над кипением шторма.
— Люда! — помахал с высоты. А потом вмиг разделся и, вытянувшись во весь рост, подняв руки, застыл над морем.
— Что ты надумал, сумасшедший? — испуганно закричала ему Люда.
Но Виталий не обратил на ее крик никакого внимания. Он резко подпрыгнул, оттолкнулся ногами от скалы и на мгновенье как будто повис в воздухе. Потом медленно, сделав легкий поворот телом, стремглав полетел в кипящее море. Его руки, сложенные над головой острым клином разрезали крутую волну, и он исчез под водой.
Люда оцепенела: «С ума сошел Виталька! Ведь так можно и шею свернуть!»
Виталий вынырнул далеко от причала. Его голова была видна на высокой волне.
Люда стиснула руки на груди. Боялась за Витальку, хотя и знала, что он бывший моряк. Зорко наблюдала за ним. А он и не думал возвращаться, заплывал все дальше и дальше в море. Сложила лодочкой ладони, поднесла к губам, и унеслась вдаль протяжно-визгливая просьба:
— Ви-и-и-и-италь-ка! Сейчас же возвращайся! Сейчас же! Я прошу те-е-ебя! Я умо-ля-ю-ю!
Но бурный прибой поглощал слабый звук ее голоса. Да и мог ли услышать ее Виталий?
Люда рванулась с места и побежала по гулкому настилу причала к милиционеру.
Дерзко выхватила из его рук мегафон. Понимала, сейчас только одно может спасти Виталия: признание в любви… Именно в эти минуты, пока его еще не унесло далеко в море. И вдогонку парню понеслось:
— Виталька, я люблю тебя! Ви-и-ита-а-алька! Виталечка, дорогой, милый, любимый…
Люди замерли на высоких прибрежных уступах, сочувственно посматривая на девушку, выпрашивавшую у разгневанного моря свою судьбу.
Но вот — о боже! — рыжеватая голова Виталия еле заметно начала приближаться к берегу. Неужели услышал? Неужели? Да, верно говорят, что сердца влюбленных могут и на далеких расстояниях понимать друг друга.
Крутолобые валы, как легкую щепку, подбрасывали, раскачивали, подталкивали Виталия к берегу.
Люда одновременно и радовалась и печалилась: она ведь слышала от многих, что во время шторма самое опасное — выходить из воды на берег. Прибой с невероятной силой может ударить о камни, потом уже и не поднимешься. Только умелые могут вырваться из власти неудержимой стихии. Надо точно рассчитать, улучить момент, когда вал вдребезги разобьется о прибрежные камни и, обессиленный, поползет назад, чтобы набрать сил для нового удара — именно в этот промежуток необходимо стать на ноги и опрометью выскочить на берег. Перехитрить слепую стихию прибоя может лишь тот, кто вырос на море, знает его повадки. А Виталий конечно же знал их.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Жизнь и творчество В. В. Павчинского неразрывно связаны с Дальним Востоком.В 1959 году в Хабаровске вышел его роман «Пламенем сердца», и после опубликования своего произведения автор продолжал работать над ним. Роман «Орлиное Гнездо» — новое, переработанное издание книги «Пламенем сердца».Тема романа — история «Орлиного Гнезда», города Владивостока, жизнь и борьба дальневосточного рабочего класса. Действие романа охватывает большой промежуток времени, почти столетие: писатель рассказывает о нескольких поколениях рабочей семьи Калитаевых, крестьянской семье Лободы, о семье интеллигентов Изместьевых, о богачах Дерябиных и Шмякиных, о сложных переплетениях их судеб.
В книгу вошли ранее издававшиеся повести Радия Погодина — «Мост», «Боль», «Дверь». Статья о творчестве Радия Погодина написана кандидатом филологических наук Игорем Смольниковым.http://ruslit.traumlibrary.net.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сергей Федорович Буданцев (1896–1939) — советский писатель, автор нескольких сборников рассказов, повестей и пьес. Репрессирован в 1939 году.Предлагаемый роман «Саранча» — остросюжетное произведение о событиях в Средней Азии.В сборник входят также рассказы С. Буданцева о Востоке — «Форпост Индии», «Лунный месяц Рамазан», «Жена»; о работе угрозыска — «Таракан», «Неравный брак»; о героях Гражданской войны — «Школа мужественных», «Боевая подруга».
Впервые почувствовать себя на писательском поприще Василий Ганибесов смог во время службы в Советской Армии. Именно армия сделала его принципиальным коммунистом, в армии он стал и профессиональным писателем. Годы работы в Ленинградско-Балтийском отделении литературного объединения писателей Красной Армии и Флота, сотрудничество с журналом «Залп», сама воинская служба, а также определённое дыхание эпохи предвоенного десятилетия наложили отпечаток на творчество писателя, в частности, на его повесть «Эскадрон комиссаров», которая была издана в 1931 году и вошла в советскую литературу как живая страница истории Советской Армии начала 30-х годов.Как и другие военные писатели, Василий Петрович Ганибесов старался рассказать в своих ранних повестях и очерках о службе бойцов и командиров в мирное время, об их боевой учёбе, идейном росте, политической закалке и активном, деятельном участии в жизни страны.Как секретарь партячейки Василий Ганибесов постоянно заботился о идейно-политическом и творческом росте своих товарищей по перу: считал необходимым поднять теоретическую подготовку всех писателей Красной Армии и Флота, организовать их профессиональную учёбу, систематически проводить дискуссии, литературные диспуты, создавать даже специальные курсы военных литераторов и широко практиковать творческие отпуска для авторов военной тематики.