Сотрудник абвера. Вдова. Архив царского профессора - [5]

— Он курировал Вдову! И если вы захватили его помощника, то это редкая удача, товарищ комиссар. И он согласился сотрудничать?

— Да. У него не было иного выбора, а жить он хочет.

— У него есть важная информация.

— После взрывов в Харькове, когда погиб генерал фон Браун, Нойрмаера перевели из абвера в разведку армейской группы.

— Вот как?

— Да.

— Это проверено? Возможно, что нам его просто подставили.

— Это проверенная информация и он действительно служил в разведке армейской группы «Клейст» при штабе 48-го моторизованного корпуса.

— Значит он уже почти полгода не сотрудник абвера?

— Именно так. Но он работал в Харькове осенью 1941 года совместно с Вдовой, Иван Артурович. И благодаря Нойрмаеру у нас есть её портрет. Рисованный портрет.

Максимов показал Нольману рисунок, сделанный по описанию пленного Нойрмаера. Старший майор с полминуты смотрел на изображение, а потом сказал:

— Это ничего нам не даст, товарищ комиссар.

— Почему же?

— Эта женщина слишком артистична. Перед нами изображение учителя средней школы. Такой она была для Нойрмаера.

— А почему именно учителя?

— Вы посмотрите на неё. Любой вам скажет, кто впервые этот рисунок увидит, что перед вами учительница. Строгое лицо. Губы сжаты. Глаза умные. Волосы расчесаны на прямой пробор.

Максимов согласился. Вывод старшего майора был правильный.

Нольман продолжил:

— Но Вдова может преобразиться в кого угодно. По этому рисунку мы не сможем её опознать. Лицо типичное, Владимир Иванович. Слишком типичное.

— И я того же мнения, Иван Артурович. Больше того с этим согласен и сам Нойрмаер. По его наводке нами взята женщина, завербованная Вдовой в Харькове в 1941 году.

— Во время моего пребывания в Харькове?

— Именно так, Иван Артурович. И она так виртуозно завербовала ее, что та даже не знала, что работает на абвер!

— Кто она? — спросил Нольман.

— Горбань Мария Станиславовна, 1920 года рождения. Выпускница Житомирского педагогического института. Учитель немецкого языка.

— Вот как? И где она сейчас?

— Горбань? Направлена в одну из подмосковных разведшкол для прохождения подготовки.

— Вы поверили ей?

— Она произвела на меня лично хорошее впечатление. А что до того, что она была обманута Вдовой, то в этом нет ничего против самой Горбань.

— И я могу поговорить с Горбань?

— Конечно. Я дам вам пропуск в любую из подмосковных школ. Но она ничего не знает, Иван Артурович. Вдова не посвящала её ни во что важное. Она использовала Горбань вслепую.

— Это я понимаю, но все равно хочу говорить с Горбань лично!

Глава 2 Инструктор разведшколы

Разведшкола абвера Брайтенфурт.

Март, 1942 год.

Инструктор Роман Лавров.

Инструктор абвершколы Брайтенфурт[15] Роман Лавров, бывший офицер НКГБ, уже две недели работал с русскими курсантами. С марта 1942 года разведшколу в Брайтенфурт реорганизовали и подчинили штабу «Валли»[16]. Начальником школы стал полковник абвера Аренберг, а его заместителем назначен знакомый Лаврову капитан Лайдеюсер, впрочем, ныне уже майор Лайдеюсер.

И это именно Лайдеюсер взял с собой Лаврова. Поначалу его отправили в абвер-команду в Варшаву. Лаврову доверили вербовку новых агентов в лагерях. И вот в марте 1942 года он переехал в предместье Вены Брайтенфурт.

— Я решил взять вас с собой, Лавров.

— Могу я спросить куда, герр капитан?

— Майор, — поправил его Лайдеюсер.

— Простите, герр майор. Но все же куда мы направляемся?

— В Брайтенфурт. Я получил новое назначение.

— А что это за назначение?

— Абвершкола. Совсем небольшая. Всего четыре группы курсантов по 20–40 человек.

Лавров понял, что это понижение для Лайдеюсера.

— Вам дали новый чин. Но перевели на мелкую работу.

Лайдеюсер не обратил внимания на его слова и спросил:

— Вы что-то понимаете в технике, Лавров?

— В технике? Не так много, а что?

— Школа, где я буду заместителем начальника — школа технического профиля.

— Тогда я вам зачем, герр майор?

— Вы служили в НКГБ, и вы ценный специалист по заброске. Пусть не технически. Но вы многое сможете дать агентам, которых готовят в Брайтенфурт.

— Вы настолько мне доверяете, герр майор?

— Нет, Лавров. Но даже если предположить что вы агент красной контрразведки, чем вы сможете нам навредить из Брайтенфурта? Выход за пределы школы вам будет запрещен. И вы станете приносить пользу рейху, Лавров.

— Я никогда не занимался преподаванием, герр майор.

— И что из этого, Лавров. У вас есть знания по интересующей нас теме. Станете ими делиться. Здесь нет ничего сложного.

— Работа в разведшколах НКГБ поручается не всем.

— Идет война. И ныне срок обучения агентов весьма невелик. Для разведчиков ближнего тыла от 2 недель до месяца. Для разведчиков глубокого тыла — шесть месяцев. Для радистов — четыре месяца. А для диверсантов — месяц.

— И вы считаете, что за месяц можно подготовить диверсанта или разведчика?

— Большинство из них провалится сразу же. Но вы сами видели, Лавров, что подобного материала у нас в лагерях достаточно.

— Это пока, герр майор. В 1941 году вы наступали. Но теперь вы не наступаете.

— Лавров, вы слишком узко смотрите на обстановку на фронте. Неужели вы думаете, что вермахт потерял свою наступательную мощь? Нет. К лету наши армии снова двинутся вперед, и вы будете удивлены, Лавров. Так что недостатка в человеческом материале у нас не будет.