Сотрудник абвера. Вдова. Архив царского профессора - [3]

.

После Харьковского дела Максимов отстранил Нольмана от работы в своем отделе и добился его перевода в архив НКГБ. Комиссар госбезопасности признал работу Нольмана в Харькове осенью 1941 года провалом. Хотя его непосредственный начальник Судоплатов считал иначе.

И вот Максимов снова вызвал Нольмана.

Иван Артурович даже переспросил посланного офицера, но понял, что не ослышался. Его желал видеть комиссар госбезопасности 2-го ранга Максимов. Больше того, комиссар даже отправил за ним машину. А это говорило о срочности дела.

— И мне ехать уже сейчас?

— Так точно, товарищ старший майор госбезопасности!

— Я арестован? — уточнил Нольман.

— Никак нет, товарищ старший майор! Я должен доставить вас в кабинет товарища комиссара! По делу, не терпящему отлагательства!

— Хорошо! Через минуту я буду готов, товарищ лейтенант…

* * *

В кабинет комиссара Нольмана провели сразу, не заставив ждать в приемной ни минуты.

«Сильно припекло Максимова! — подумал старший майор. — Уже осознал, что работать с дилетантами не самое простое дело. Это война, а не учения на границе, где так удобно хватать «врагов народа».

Нольман был наслышан о последних провалах групп, которые готовились отделом под руководством Максимова.

Старший майор не знал как его встретит комиссар госбезопасности после того как они расстались в последний раз, когда он наговорил начальнику резкостей.

Но Максимов ждал его у двери и протянул руку, словно они никогда не конфликтовали.

— Здравствуйте, Иван Артурович.

— Здравия желаю, товарищ комиссар госбезопасности второго ранга!

— Прошу вас! — Максимов указал Нольману на стул.

Нольман сел и стал ждать, когда начальник заговорит.

— Я не стану рассказывать вам о положении на фронтах, Иван Артурович. Вы и сами это знаете.

— Так точно, товарищ комиссар госбезопасности второго ранга.

— Оставьте, Иван Артурович. Просто по имени отчеству.

— Как прикажете, Владимир Иванович.

— Я подготовил приказ об отозвании вас с кадровой работы в архиве и переводе в мой отдел. Вы ничего не имеете против этого назначения?

— Я готов к работе, Владимир Иванович. Готов оставить свой пост в архиве НКГБ. Кому прикажете передать дела?

— В архив назначен капитан госбезопасности Есипов.

— Есть сдать дела капитану Есипову.

— Я скажу вам правду, Иван Артурович. Сейчас наши дела не блестящие. Увеличился поток диверсантов и агентов. За первые месяцы 1942 года количество задержанной агентуры врага составило почти 8 тысяч человек!

— Я это знаю, Владимир Иванович. И в отличие от прошлого 1941 года изменился качественный состав немецкой агентуры. Если в 1941 году они засылали сюда наспех завербованных шпионов и диверсантов, то теперь значительная часть их диверсантов обучена в специальных школах абвера.

— И количество таких школ только на оккупированных территориях — 36 учебных заведений. А это три тысячи курсантов!

— Нам нужны сведения об абвершколах.

— Очень нужны, Иван Артурович. Но я сейчас хочу говорить о другом. За последний месяц я потерял пять групп. Пять, Иван Артурович! И это были хорошо подготовленные разведчики! Вчера начальник 4-го управления Судоплатов[13] на совещании указал мне на мои недоработки.

«Так вот в чем дело!» — подумал Нольман.

— Но дело совсем не во мне и моей карьере, Иван Артурович. Мы ведем войну! И дело победы в этой войне превыше всего! Вы согласны?

— Так точно, Владимир Иванович. Дело прежде всего! Но скажите — все провалы разведгрупп в районе Харькова?

— Именно так. Как вам известно, Иван Артурович, наши войска Юго-Западного фронта в январе-марте 1942 года успешно развили наступление в районе Изюма и подготовили плацдарм для наступления на Харьков. Наши части захватили станцию Лозовая и отсекли линию снабжения Днепропетровск-Сталино. Но в марте из-за дорог наступление пришлось остановить.

— Мне хорошо знакома обстановка на фронте. Как я понял, все ваши разведгруппы были нацелены на Харьков, на штаб немецкой группы войск?

— Именно так. Сначала января были заброшены первые две группы. И уже через две недели нам сообщили по линии агентурной разведки о провале обоих групп. Затем я отправил еще одну расширенную группу, а составе десяти человек, но её ждали сразу на месте высадки. Никто не выжил. И вот вчера провалились еще две группы. Отправлены две недели назад с небольшим интервалом. Разные места высадки.

— Две последние группы были нацелены на выполнение заданий первых групп?

— Нет. У этих была более узкая задача. В Харьков прибыл высокопоставленный офицер из Берлина. Полковник барон фон Рунсдорф.

— Кто это?

— Один из адъютантов Генриха Гиммлера. Ныне работник из структуры под названием Аненербе.

— Это организация «Наследие предков». Я о ней слышал.

— Именно так, Иван Артурович. Этот фон Рунсдорф возглавляет один из отделов. И его отец в прошлом был генералом в армии Австро-Венгрии. Возглавлял одно из ведомств разведки. По линии агентурной разведки мы получили данные о важности его задания.

— И две последние группы занимались только полковником Рунсдорфом?

— Должны были заниматься, Иван Артурович. Но они провалились и никакого результата не достигли. Две хорошо подготовленные и укомплектованные группы и ничего!