Соседи - [5]
Стоявшая в задумчивости у борта пассажирка могла обернуться, задать вопрос, затеять разговор, и Степан Ильич был доволен, что ему удалось пройти незамеченным.
Наталью Сергеевну он нашел не сразу: они, оказывается, не стали подниматься наверх, на общую палубу, а спустились ниже.
Профессор увлеченно говорил и, точно убеждая верить ему и не сомневаться, прикладывал руки к груди. «Златоуст!» — подумал Степан Ильич. Он ревниво пытался угадать, о чем так горячо может разглагольствовать мужчина перед женщиной. Со вчерашнего дня профессор делал неуклюжие попытки уединиться с Натальей Сергеевной, увести ее от компании.
Приближавшегося подполковника первой заметила Наталья Сергеевна. Она сразу перестала слушать своего собеседника и обернулась к Степану Ильичу с просветленным лицом: «Ну, выиграли?» Степану Ильичу показалось, что в ее глазах мелькнуло выражение вины.
— А мы, представьте, — стал торопливо объяснять профессор подошедшему, — сделали открытие. Оказывается, с Натальей Сергеевной мы заочно знакомы уже давным-давно. Да-авным-давно!.. Нет, вы подумайте: едем-едем и только в последний вечер узнаем…
Он старался показать, что изумлению его нет предела, однако Степан Ильич ему не верил: слишком уж он заспешил со своими объяснениями, слишком убедительно заглядывал в глаза.
Но тут и Наталья Сергеевна, словно желая рассеять подозрения подполковника, сказала, что профессор, как это выяснилось только что, преподает в том самом институте, где учатся ее дочь с мужем, и даже отлично знает их обоих.
— Я теперь тоже вспомнила, — говорила она Степану Ильичу. — Наш Никита постоянно поминает какого-то профессора. «Профессо́ре», как он зовет. А это вот, оказывается, кто!
— Как же я сразу не догадался! — с веселым отчаянием бил себя в лоб Владислав Семенович. — Ваша Машенька вылитая вы! Вылитая! Где были мои глаза?
Степан Ильич, слушая и наблюдая, почесал пальцем щеку: «Черт, кажется, и в самом деле…» И его тяжелое настроение пошло на убыль.
А профессор, теперь уже снова обращаясь к одной Наталье Сергеевне, рассказывал, что молодые супруги бывают у него дома, берут книги. Оба они интересуются серьезной литературой, театром.
— Но только вот этот ваш зятек… — профессор театрально возвел глаза. — Мы с ним в последний раз крупно поговорили и поссорились.
— А что такое? — удивилась Наталья Сергеевна.
Профессор помялся.
— Ох уж эти молодые дарования! Вы не обращали внимания, куда он девает мои книги?
Лицо Натальи Сергеевны залилось краской.
— Вы хотите сказать…
— Да уж чего там говорить! Представляете, взял у меня довольно редкую книгу и не вернул. Под честное слово выпросил!
— Но, может быть, потерял? — беспомощно защищалась Наталья Сергеевна, посматривая на подполковника.
— Он-то уверяет, что да. Но я сильно подозреваю, что он ее попросту… м-м… реализовал.
— То есть?
— Ну… продал.
— Уж вы скажете! — запротестовала Наталья Сергеевна. Ей было неловко за зятя.
Их разговор перебили приближающиеся громкие голоса. Степан Ильич резко повернул голову. Сомнений не было — это «забойщики» оставили свое домино и всей компанией отправились размяться перед ужином. Ну, так и есть: ковыляют на ножках, обтянутых дешевенькими спортивными брюками; пузыри на коленях усиливают впечатление старческой косолапости.
— …Какие амуры, какие женщины? — разглагольствовал один под хриплый смех остальных. — Доволен, если утром сработает желудок.
Наталья Сергеевна передернула плечами:
— Идемте отсюда!
Обе компании сошлись и разминулись в неприязненном молчании. Старики прошли, покачивая животами, у кого-то свистели прокуренные бронхи. Степан Ильич, выпрямленный, неприступный, всей командирской статью пресекал любое проявление игривости во взгляде, даже вздохе. «Брр!..» — говорил его надменный подбородок.
Некоторое время никто из них троих не произнес ни слова.
Глаза всех смягчились при виде Василия Павловича Барашкова, стоявшего у борта в своих домашних тапочках. Или уже сжились настолько во время путешествия, или действительно опрятный пенсионер Барашков не мог идти ни в какое сравнение с вызывающей распущенностью старых циников, но на него было приятно поглядеть. Вся его фигура источала такой покой, такое непоколебимое право стоять и наслаждаться вечером, прохладой, меркнущей рекой, что его не задевали даже сердитые матросы. У Степана Ильича шевельнулось сожаление, что он, увлеченный новыми знакомствами в поездке, не всегда справедлив к своему старому товарищу. А ведь это Василий Павлович вытащил его в поездку, уговорил, сломил сопротивление.
Где-то наверху в невидимом динамике проворчал голос дежурного помощника капитана, и заскрипевшая лебедка стала поднимать спущенный с теплохода трап. Грянул марш.
Жалея Барашкова, Наталья Сергеевна сказала подполковнику:
— Проиграйте вы ему хоть один раз! Ну что вам стоит?
— Когда же теперь, милая Наталья Сергеевна? — И Степан Ильич, накрыв ладонью лежавшую у него на сгибе руку, крепко сжал ее. — Завтра все, приезжаем.
— Значит, надо было сегодня проиграть!
— Не догадался!
Здесь, на нижней палубе, ощутимо пахло речной сыростью; пресный запах близкой воды время от времени перешибался дымом барашковских папирос.
XX век по праву войдёт в Историю под названием «русского». Никогда государство древних русов не достигало такого величия, как в закатившемся веке, последнем во втором тысячелетии. Эти потрясающие успехи всецело связаны с исполинской личностью И. В. Сталина, чей исторический масштаб только начинает осмысливаться всерьёз.Начало XX века ознаменовалось для России двумя мощными антирусскими восстаниями. Чрезмерное участие в обоих приняли лица «некоренной национальности». Они, «пламенные революционеры», называли Россию «этой страной», а русских — «этим народом».
Николай Кузьмин известен читателю по романам «Первый горизонт», «Победитель получает все», «Приговор». В серии «Пламенные революционеры» вышли ого повести «Меч и плуг» — о Г. Котовском и «Рассвет» — о Ф. Сергееве (Артеме).Повесть «Огненная судьба» посвящена Сергею Лазо, одному из организаторов борьбы за Советскую власть в Сибири и на Дальнем Востоке, герою гражданской войны, трагически погибшему от рук врагов революции.
Книга посвящена увлекательному миру спорта. В центре повествования – футболисты команды мастеров, их спортивные и личные судьбы, часто скрытые за глянцевым фасадом побед. Автор ярко и увлекательно показывает процесс становления личности спортсмена, его бойцовских качеств, помогающих высоко нести знамя отечественного спорта.Для спортсменов, тренеров, широкого круга читателей.
Писатель Николай Кузьмин живет и работает в Алма-Ате. Имя его известно читателю по романам «Первый горизонт», «Победитель получает все», по повестям «Трудное лето», «Авария», «Два очка победы». Н. Кузьмин в своем творчестве не раз обращался к художественно-документальному жанру, однако историко-революционная тематика впервые нашла свое отражение в его новой повести «Меч и плуг». Герой ее — легендарный комбриг, замечательный военачальник гражданской войны Григорий Иванович Котовский.
На имени генерала Лавра Георгиевича Корнилова, возглавившего так называемый корниловский мятеж осенью 1917 года, десятилетиями лежала печать реакционера и мракобеса. В предлагаемой книге автор анализирует происшедшее и убедительно показывает, что затея с мятежом явилась чудовищной провокацией международных сил, ненавидевших Россию, ее мощь и православное вероисповедание.Царский генерал Корнилов, истинный сын своей Родины, скорее фигура трагическая, ибо вовремя не сумел распознать скрытую подоплеку намерений мировой закулисы.
В сборник «Короткий миг удачи» вошли лучшие произведения Н. Кузьмина, созданные им в разные годы. И хотя все эти произведения повествуют об очень разных человеческих судьбах и характерах, их объединяет не только авторский интерес к героям, но и присущая большинству из них любовь к своей профессии, доброта к окружающим их людям.
Повести и новеллы, вошедшие в первую книгу Константина Ершова, своеобычны по жизненному материалу, психологичны, раздумчивы. Молодого литератора прежде всего волнует проблема нравственного здоровья нашего современника. Герои К. Ершова — люди доброй и чистой души, в разных житейский ситуациях они выбирают честное, единственно возможное для них решение.
Новый роман грузинского прозаика Левана Хаиндрава является продолжением его романа «Отчий дом»: здесь тот же главный герой и прежнее место действия — центры русской послереволюционной эмиграции в Китае. Каждая из трех частей романа раскрывает внутренний мир грузинского юноши, который постепенно, через мучительные поиски приходит к убеждению, что человек без родины — ничто.
Леонид Рахманов — прозаик, драматург и киносценарист. Широкую известность и признание получила его пьеса «Беспокойная старость», а также киносценарий «Депутат Балтики». Здесь собраны вещи, написанные как в начале творческого пути, так и в зрелые годы. Книга раскрывает широту и разнообразие творческих интересов писателя.
Повести и рассказы советского писателя и журналиста В. Г. Иванова-Леонова, объединенные темой антиколониальной борьбы народов Южной Африки в 60-е годы.
В однотомник Сергея Венедиктовича Сартакова входят роман «Ледяной клад» и повесть «Журавли летят на юг».Борьба за спасение леса, замороженного в реке, — фон, на котором раскрываются судьбы и характеры человеческие, светлые и трагические, устремленные к возвышенным целям и блуждающие в тупиках. ЛЕДЯНОЙ КЛАД — это и душа человеческая, подчас скованная внутренним холодом. И надо бережно оттаять ее.Глубокая осень. ЖУРАВЛИ УЛЕТАЮТ НА ЮГ. На могучей сибирской реке Енисее бушуют свирепые штормы. До ледостава остаются считанные дни.