Сорок третий - [116]

Шрифт
Интервал

Болото кончилось, начинается лес. Какой он красивый, торжественный! Вокруг местечка нет таких могучих, разлапистых дубов, гряда которых, кажется, тянется без конца. Дубы — как часовые вечного покоя, мудрости земли. Солнце клонится к закату, и в лесу удивительно переплетаются длинные прозрачные полосы света с тенями, падающими от деревьев.

Вот уже и Рогали. Деревня раскинулась у самого леса. С восточной стороны леса нет, там открывается глазам заросший кустами луговой простор. В Рогалях — одна улица, хаты довольно опрятные. В том месте, где хлопцы вышли из дубняка, правая сторона улицы круто изгибается, делая колено и как бы образуя небольшую песчаную площадь. На ней стоит толпа вооруженных винтовками людей.

— Кто такие? — спрашивает ребят низенький, в красноармейских штанах, заправленных в лозовые лапти.

— Из местечка. В наш отряд идут, — говорит Катя.

— Долго собирались!..

— Потом скажут — воевали...

— Шкуры пришли спасать...

— Становитесь к забору, сейчас поговорим...

Митю разбирает злость. Он готов уже остановиться, сказать что-нибудь едкое, оскорбительное, но Катя дергает его за рукав — не связывайся. Останавливается перед большой хатой — она дощатым крыльцом выходит на улицу.

Катя идет в хату. Хлопцы стоят на улице. Ждут. Через несколько минут она выскакивает — все в порядке.

Первым идет в штаб Митя.

За столом двое: чернявый, в выцветшей кожаной тужурке, и второй, постарше, с одутловатым, хмурым лицом. Чернявый, который поднимает на Митю усталые глаза, кажется знакомым. Где-то Митя его видел.

— Выкладывай, что в карманах, — требует он.

Интересно, голос человека тоже знакомый.

Митя кладет на стол лесхозовское удостоверение, пачки немецких марок, книжку стихов Пушкина и "Атлас мира".

Лесхозовскую бумажку чернявый рвет на мелкие клочки.

— Где взял мундир?

— Михайлов дал. Он теперь у вас.

— С кем держали связь?

— С разведгруппой капитана Мазуренки. Мы шли к ним.

В этот момент в хату врывается Андреюк.

— Наш это! — кричит он с порога. — Бинты, медикаменты я ему передавал.

— Будем знакомы, — чернявый, поднявшись, протягивает руку. — Командир отряда Якубовский.

Молниеносная вспышка в памяти: летний день, местечковцы роют возле Вербич окопы, командует работами молодой подтянутый лейтенант.

— Я вас знаю, — говорит Митя. — С сорок первого года. Помните, окопы возле Вербич...

Лейтенант задумчиво улыбается. Андреюк тем временем исчезает.

— Если мы с тобой знакомы, подари мне атлас. Я все же командир, а таких карт не имею.

О деньгах Якубовский не спрашивает — кладет себе в сумку.

Лобика, Сергея допрашивают еще меньше. После того как хлопцы появляются один за другим на крыльце, Митю снова зовут. Якубовский на этот раз расхаживает по хате.

— Записку, которую ты передал с Михайловым, мы читали. Только ты очень добренький. Хвалишь людей, которые пошли служить немцам.

— Я знаю их.

— Откуда знаешь?

— С Михайловым часто встречался. Думаете, было просто отправить двадцать семь человек в лес? Мы им листовки давали, газеты. Они б не пошли к вам, если бы не поверили, что вы их примете.

— Михайлова нет, — задумчиво говорит Якубовский. — Погиб в бою с власовцами.

Митя обескуражен. Еще и месяца не прошло, как он простился с лейтенантом.

— Немцы своего среди двадцати семи нам не подсунули? — спрашивает Якубовский. — Не допускаешь?

— Нет. Какой у этих пленных авторитет? Если бы хоть раньше в партизаны пошли...

Якубовский усмехается:

— Ну хорошо. О вашей группе скажу вот что. Служили десантникам, послужите и нам. Отряд местный. Батьковичский. Ты с товарищем, Якубовский имеет в виду Лобика, — останешься при штабе. Для особых поручений. Старшим назначаю тебя.

V

Возле забора у штабной хаты Митю с Лобиком останавливает приземистый, одетый в темно-синюю гимнастерку и галифе человек.

— Не узнаете?

Круглое белое лицо, тихий голос. Да это же Анкудович — он приходил в местечко еще в первую военную зиму, созывал подпольщиков на собрание. Позднее прислал на лечение Ключника.

Сколько всего переменилось за полтора года. Будто вечность прошла. Хлопцы рассказывают о расстреле Сергея, его сестры, о своей службе у десантников, о Ключнике, которого угораздило во второй раз попасть в местечковую больницу.

— Знаю, — говорит Анкудович. — Я начальник разведки и контрразведки. С Мазуренкой видимся часто. Он мне сведения дает, я — ему.

— Где теперь Мазуренка?

— Его группу перебрасывают дальше. Часть осталась, часть ушла.

Так вот оно что! Ясно, почему никто не пришел на встречу. Может, даже хорошо, что так случилось. Ни у Мити, ни у Лобика нет особого желания идти с Мазуренкой в немецкий тыл. Дрожать, трястись? Никогда в жизни они не станут больше подпольщиками!..

Анкудович между тем рассказывает о Ключнике. Когда арестовали Сергея, он прибежал в отряд, имея в кармане немецкий пропуск в Овруч — Ключник оттуда родом. Анкудович отстегал его, бумажку порвал. Когда партизаны наступали на Росицу, Ключник от взвода отбился. Никто его в бою не видел, потому и не подобрали раненого.

Митя внимательно слушает, он полон противоречивых чувств. Когда-то они, подпольщики, смотрели на Ключника как на бога. Он казался необыкновенно находчивым, смелым. Какое там, в местечке, было страшное время! Со всех сторон подстерегала опасность. Даже оттуда, откуда они ждали помощи!..


Еще от автора Иван Яковлевич Науменко
Тополя нашей юности

Иван Науменко начинал с поэтических рассказов о юности своего поколения, которому в 1941 году исполнилось семнадцать. Ныне имя писателя, лауреата Государственной премии и премии Ленинского комсомола Белоруссии, известно далеко за пределами республики.Большинство рассказов и повестей И. Науменко о тех, чья комсомольская юность совпала с Великой Отечественной войной, об их участии в партизанском подполье. Героями ряда произведений являются студенты, геологи, синоптики (рассказы «Солдаты вернулись», «Над тихой Витью»), писателю близка жизнь людей деревни («Дело о конопле», «Война у Титова пруда» и др.).В книгу вошли рассказы и повести, созданные И. Науменко в 1955–1971 гг.


Война у Титова пруда

О соперничестве ребят с Первомайской улицы и Слободкой за Титов пруд.


Грусть белых ночей

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Молодежь Русского Зарубежья. Воспоминания 1941–1951

Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.


Заяшников Сергей Иванович. Биография

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Жизнь сэра Артура Конан Дойла. Человек, который был Шерлоком Холмсом

Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».


Русская книга о Марке Шагале. Том 2

Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.


Дуэли Лермонтова. Дуэльный кодекс де Шатовильяра

Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.


Скворцов-Степанов

Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).