Сон - [2]

Дела задержали его во Владивостоке, но через неделю он намеревался отбыть в Москву; мне он сказал, что, если я соберусь приехать в этот город, он рад будет со мною повидаться.
"Are you married?" he asked me.	- Вы женаты? - спросил он меня.
I did not see what business it was of his, but I told him that I was.	Я не совсем понял, какое ему до этого дело, но ответил, что женат.
He sighed a little.	Он тихонько вздохнул:
"I am a widower," he said.	- А я вдовец.
"My wife was a Swiss, a native of Geneva.	Когда-то я женился на уроженке Швейцарии; ее родной город - Женева.
She was a very cultivated woman.	Очень развитая была женщина.
She spoke English, German, and Italian perfectly. French, of course, was her native tongue.	Прекрасно говорила по-английски, так же хорошо знала немецкий и итальянский, ну а французский, само собой, был ее родным языком.
Her Russian was much above the average for a foreigner. She had scarcely the trace of an accent."	По-русски она говорила гораздо лучше, чем большинство иностранцев, - акцент был едва ощутим.
He called a waiter who was passing with a tray full of dishes and asked him, I suppose-for then I knew hardly any Russian-how much longer we were going to wait for the next course.	Он окликнул официанта, шествовавшего мимо нашего столика с полным подносом всякой снеди, и, насколько я понял - ведь русских слов я почти не знаю, - спросил его, долго ли еще нам придется ждать.

The waiter, with a rapid but presumably reassuring exclamation, hurried on, and my friend sighed.	Официант издал короткое, но, очевидно, ободряющее восклицание и ускорил шаги. Мой собеседник вздохнул:
"Since the revolution the waiting in restaurants has become abominable."	- После Февральской революции обслуживание в ресторане стало кошмарное.
He lighted his twentieth cigarette and I, looking at my watch, wondered whether I should get a square meal before it was time for me to start.	Он закурил очередную, едва ли не двадцатую по счету сигарету, а я, взглянув на часы, задумался, где бы мне все-таки поплотнее поесть, перед тем как сесть в поезд.
"My wife was a very remarkable woman," he continued.	- Необычная женщина была моя жена, -продолжал русский.
"She taught languages at one of the best schools for the daughters of noblemen in Petrograd.	- Она преподавала музыку в лучших петроградских пансионах для благородных девиц.
For a good many years we lived together on perfectly friendly terms.	Долгие годы мы жили с ней в добром согласии.
She was, however, of a jealous temperament and unfortunately she loved me to distraction."	Однако она была ревнива по натуре и, к несчастью, до безумия меня любила.
It was difficult for me to keep a straight face.	Мне с трудом удалось сохранить на лице серьезную мину.
He was one of the ugliest men I had ever seen.	Мой собеседник был одним из самых уродливых людей, каких я только встречал.
There is sometimes a certain charm in the rubicund and jovial fat man, but this saturnine obesity was repulsive.	Иногда румяные и веселые толстяки бывают обаятельны, но тучность этого мрачного человека казалась отталкивающей.
"I do not pretend that I was faithful to her.	- Конечно, я не утверждаю, что всегда хранил ей верность.
She was not young when I married her and we had been married for ten years.	Она была уже немолода, когда мы поженились, да и брак наш длился целых десять лет.
She was small and thin, and she had a bad complexion.	Она была маленькая, худенькая и к тому же плохо сложена.
She had a bitter tongue.	Зато язычок у нее был острый.
She was a woman who suffered from a fury of possession, and she could not bear me to be attracted to anyone but her.	Меня она считала своей собственностью и приходила в ярость, когда я нравился кому-то другому.
She was jealous not only of the women I knew, but of my friends, my cat, and my books.	Она ревновала меня не только к женщинам, с которыми я был знаком, но и к моим друзьям, книгам, даже к моему коту.
On one occasion in my absence she gave away a coat of mine merely because I liked none of my coats so well.	Как-то раз в мое отсутствие она отдала кому-то мое любимое пальто только потому, что оно нравилось мне больше других.
But I am of an equable temperament.	Но я человек довольно уравновешенный.

I will not deny that she bored me, but I accepted her acrimonious disposition as an act of God and no more thought of rebelling against it than I would against bad weather or a cold in the head.	Не могу отрицать, что она меня раздражала, но я привык к ее язвительности - это свойство ведь было заложено в нее от природы - и не собирался восставать против жены, как не восстают люди против плохой погоды или насморка.
I denied her accusations as long as it was possible to deny them, and when it was impossible I shrugged my shoulders and smoked a cigarette.	Я отвергал ее обвинения, пока можно было отпираться, а когда это уже становилось невозможным, пожимал плечами и закуривал сигарету.
"The constant scenes she made me did not very much affect me.	Постоянные сцены, которые она мне закатывала, почти на меня не действовали.
I led my own life.