Соловей и роза - [16]

Скажите мне, – не смейтесь так жестоко:

Могла ли в вас наружность обмануть?

Но если я безжалостно обманут, —

Один ваш взгляд, один полунамек —

И нет меня, и я уже далек,

И вздохи вас печалить перестанут.

Вдали от вас измучуся, изною,

Ночь будет днем моим – ей буду жить,

С луной тоскующей о прошлом говорить;

Но вы любуйтеся веселою луною

И ваших девственных и ваших светлых дней

Участием в страдальце не темните;

Тогда – одно желанье: разрешите,

Лицо луны – или мое бледней?

Откровенность

Не силен жар ланит твоих младых

Расшевелить певца уснувшей воли;

Не мне просить у прелестей твоих

Очаровательной неволи.

Не привлекай и глазки не взводи:

Я сердце жен изведал слишком рано;

Не разожжешь в измученной груди

Давно потухшего волкана.

Смотри, там ждет влюбленный круг мужчин,

А я стою желаний общих чуждый;

Но, женщины, у вас каприз один:

Вам нужны те, которым вы ненужны!

Вам надоел по розам мягкий путь

И тяжелы влюбленные беседы;

Вам радостно разжечь стальную грудь

И льстят одни тяжелые победы.

Но ты во мне не распалишь страстей

Ни плечками, ни шейкою атласной,

Ни благовонием рассыпанных кудрей,

Ни этой грудью сладострастной.

Зачем даришь ты этот мне букет?

Он будет мне причиною печали.

И я когда-то цвел, как этот цвет, —

Но и меня, как этот цвет, сорвали.

Ужель страдать меня заставишь ты?

Брось эту мысль: уж я страдал довольно —

От ваших козней, вашей простоты

И вашей ласки своевольной.

Другим отрадно быть в плену твоем,

Я ж сердце жен изведал слишком рано;

Ни хитростью, ни истинным огнем

Не распалишь потухшего волкана.

Вакхическая песня

Побольше влаги светлой мне,

И пену через край!

Ищи спокойствия на дне

И горе запивай!

Вино богами нам дано

В замену летских струй:

Разгонит горести оно,

Как смерти поцелуй,

И новый мир откроет нам,

Янтарных струй светлей,

И я за этот мир отдам

Всю нить грядущих дней.

Лишь кубок, чокнув, закипит, —

Воспламенится кровь,

И снова в сердце проблестит

И радость и любовь!

В душе отвага закипит,

Свобода оживет,

И сын толпы не уследит

Орлиный мой полет!

«Солнце потухло, плавает запах…»

Весна, весна, пора любви.

Пушкин

Солнце потухло, плавает запах

Юных берез

В воздухе сладком; лодка катится

Вниз по реке;

Небо прозрачно, плавает месяц

В ясной воде.

Там, за рекою, звездною цепью

Блещут огни,

Тени мелькают, вторится эхом

Песнь рыбака;

Здесь, над горою, к другу склонившись

Легкой главой,

Милая Мери с нежной улыбкой

Шепчет: «Люблю».

Мери, ты любишь! Скоро умолкнет

Ночи певец,

Лист потемнеет, – будешь ли так же,

Мери, любить?..

Лирические стихотворения 1842–1892

«Щечки рдеют алым жаром…»

Щечки рдеют алым жаром,

Соболь инеем покрыт,

И дыханье легким паром

Из ноздрей твоих летит.

Дерзкий локон в наказанье

Поседел в шестнадцать лет…

Не пора ли нам с катанья?—

Дома ждет тепло и свет —

И пуститься в разговоры

До рассвета про любовь?..

А мороз свои узоры

На стекле напишет вновь.

«Сосна так темна, хоть и месяц…»

Сосна так темна, хоть и месяц

Глядит между длинных ветвей.

То клонит ко сну, то очнешься,

То мельница, то соловей,

То ветра немое лобзанье,

То запах фиалки ночной,

То блеск замороженной дали

И вихря полночного вой.

И сладко дремать мне – и грустно,

Что сном я надежду гублю.

Мой ангел, мой ангел далекий,

Зачем я так сильно люблю?

Вечерний сад

Не бойся вечернего сада,

На дом оглянися назад, —

Смотри-ка: все окна фасада

Зарею вечерней горят.

Мне жаль и фонтана ночного,

Мне жаль и жуков заревых,

Мне жаль соловья заревого

И ночи цветов распускных.

Поверь мне: туман не коснется

Головки-малютки твоей,

Поверь, – ни одна не сомнется

Из этих упругих кудрей.

Поверь, что природа так гибко

Твоим покорится очам,

Поверь мне, что эта улыбка

Царица и дням и ночам.

Сопутники вечера – что ж вы?

Ответствуйте милой моей! —

Поверь мне, что узкой подошвы

Роса не коснется твоей.

«Безмолвные поля оделись темнотою…»

Безмолвные поля оделись темнотою.

Заря вечерняя сгорела, воздух чист,

В лесу ни ветерка, ни звука над водою,

Лишь по верхам осин лепечет легкий лист,

Да изредка певец природы благодатной

За скромной самкою, вспорхнув, перелетит

И под черемухой, на ветке ароматной,

Весенней песнию окрестность огласит.

И снова тихо всё. Уж комары устали

Жужжа влетать ко мне в открытое окно:

Всё сном упоено…

«Как много, Боже мой, за то б я отдал дней…»

Как много, Боже мой, за то б я отдал дней,

Чтоб вечер северный прожить тихонько с нею

И всё пересказать ей языком очей,

Хоть на вечер один назвав ее своею,

Чтоб на главе моей лилейная рука,

Небрежно потонув, власы приподнимала,

Чтоб от меня была забота далека,

Чтоб счастью одному душа моя внимала,

Чтобы в очах ее слезинка родилась —

Та, над которой я так передумал много, —

Чтобы душа моя на всё отозвалась —

На всё, что было ей даровано от Бога!

«Ночь тиха. По тверди зыбкой…»

Ночь тиха. По тверди зыбкой

Звезды южные дрожат;

Очи матери с улыбкой

В ясли тихие глядят.

Ни ушей, ни взоров лишних.

Вот пропели петухи,

И за ангелами в вышних

Славят Бога пастухи.

Ясли тихо светят взору,

Озарен Марии лик…

Звездный хор к иному хору

Слухом трепетным приник.

И над Ним горит высоко

Та звезда далеких стран:

С ней несут цари востока

Злато, смирну и ливан.

Блудница

Но Он на крик не отвечал,

Вопрос лукавый проникая,

И на песке, главу склоняя,

Перстом задумчиво писал.

Во прахе, тяжело дыша,