Соломенный кордон - [36]

— Что вы, девочки?.. Зачем это мне, да меня никто не возьмет...

— Возьмут. Это койка счастливая, — опять заговорила Галя.

— Да вы что?.. Верите всякой ерунде.

— Ты, Симка, неправа! — зашумели подруги. — Бывает такое...

Сима испугалась. Длинное лицо ее удлинилось, толстые, словно надутые, губы затряслись, она заплакала. Мысль о том, что она может погубить нелепую, но заветную веру девчат в счастливую койку, показалась жестокой.

— Ну, успокойся, ладно... Галя поправила свои густые волнистые волосы, сделала паузу, за которую успела осмотреть себя в зеркале. Прищурила серые, с едва уловимой желтизной глаза и еще раз прикрикнула на Симу: — Успокойся ты!.. Будем тянуть жребий.

И всем понравилось предложение Гали. Для жеребьевки в коробок из-под обуви опустили положенное число бумажек.

По жребию койка у окна досталась Тамаре, веснушчатой, с большими коричневыми глазами девушке, самой младшей и самой тихой из всех. Совсем недавно ей исполнилось восемнадцать лет, и Галя, которая была на два года старше, хмыкнула:

— Везет же мелкоте! Эх, ты, девка выйдет замуж в восемнадцать, а тебе уже двадцать два.

— Даже дурачиться со смыслом интересно, а вообще я не верю во всякие там совпадения, — сказала Лида.

— А вот уступит тебе Тамара счастливую койку, ты не откажешься.

— Не откажусь, конечно. Это у нас Сима такая простофиля.

А Сима не слушала подруг. Она думала о том, что если бы было в поселке больше парней, то у многих еще и в помине не было бы мысли о замужестве. Встречались, дружили бы.

За небольшой срок Тамара стала центром всеобщего внимания.

— Тамар, мужа не присмотрела? — задавали ей вопросы. — Не затягивай, а то нас вон сколько... — причина для шуток всегда была, и девчатам это нравилось.

— Потерпите, мне не к спеху, — отшучивалась Тамара.

— Не к спеху-то, не к спеху, а Симе из-за тебя в девках вековать.

Сима понимала шутки, но в душе оставалась очень довольна, что не она спит на счастливой койке.

Тамара собиралась в отпуск и в выходной день поехала на вокзал заказать в предварительной кассе железнодорожный билет. Вернулась она вечером, и не рейсовым автобусом, а в кабине грузовой машины. Вихрастый молодой шофер подкатил ее к самым дверям общежития, оп первый выпрыгнул из кабины и помог сойти Тамаре. Девчата видели, как они о чем-то разговаривали и как шофер пытался войти вслед за Тамарой в общежитие, а она придерживала его, отрицательно покачивая головой.

— В чем там дело? — сгорали от любопытства девчата девятой комнаты.

— А что гадать. Я сейчас все выясню! — Галина мигом накинула свою парадную, темно-синюю с белой окантовкой кофту и метнулась вниз.

Через несколько минут вихрастый шофер сидел в девятой комнате и пил со всеми чай. Роста он был среднего, из-под расстегнутого ворота солдатской гимнастерки выглядывал сиреневый галстук с блестками и нейлоновая белая рубашка.

Девчата с любопытством рассматривали жесткие песочного цвета вихры, белые брови и под цвет бровей длинные ресницы. Светлые глаза шофера были разные. У одного зрачок нормальный, а у другого расширенный.

С виду шофер казался бойким парнем, но в разговор не ввязывался и поддерживал его неохотно. За все время, пока находился в комнате, несколько раз повторил:

— Вот как вы живете, вроде солдаты в казарме.

Звали его Федор, и когда он собрался уходить, Сима сказала:

— А вы, Федор, заезжайте к нам чаще, заходите. Тамара у нас очень хорошая девочка...

— Хорошая, — поспешно согласился шофер.

— Проводи парня-то! — подтолкнула Тамару Галина.

Тамара проводила Федора к машине. Прощаясь с ней, он протянул обе руки и долго не выпускал ее руку из своих ладоней, о чем-то говоря.

— А он, видать, не такой молчун, каким здесь прикидывался, — заметила Галя.

— Он же не к тебе пришел, разговаривает с тем, кто ему нужен. — Лида отошла от окна.

Наконец хлопнула дверца кабины, грузовик, взревев мощным мотором, скрылся за домами, а Тамара вернулась в комнату.

Девчата кинулись ее расспрашивать:

— Где ты такого подцепила?

— А зрение у него нормальное?..

— Как же, нормальное, он армию-то отслужил, — серьезно сказала она, густо краснея, отчего веснушки стали похожи на гречку и так выступали, что их можно было сосчитать по крупинке.

Несколько дней девчата не могли успокоиться, они то и дело вспоминали белобрового шофера, а в субботний день отправились всей компанией в лес. В общежитии осталась одна Тамара, она готовилась к отъезду в отпуск.

Вечером с охапками веток и букетами цветов они шумно ворвались в комнату и опешили. За столом сидели какие-то люди: женщина в цветастой шали, усатый, в кожаном картузе мужчина и с ними вроде знакомый парень.

Тамары в комнате не было.

— Это Тамарины подруги, они живут вместе, как солдаты в казарме, — обращаясь к старшим, сказал парень.

Девчата поздоровались и постепенно стали соображать, кто перед ними. В молодом человеке они узнали шофера Федю. Вихры у него были гладко причесаны и от этого казались темнее, а брови и ресницы чернели, как усы у мужчины. Одет Федор был парадно. Черный костюм, салатовая рубашка, вишневый галстук, остроносые с пряжками туфли.