Соло на флейте - [8]

Шрифт
Интервал

Вздох.

92. Телефонный разговор

* * *

– Вошел в контакт с уборщицей. Второй день разговаривают, на завтраке.

– О чем?

– Ни о чем так особенно. Она арфу стояла слушала, а он заговорил. Зафиксировано четыре улыбки. Сегодня подошел и дотронулся до локтя.

– Та-ак…

– Пресечь?

– Ни в коем случае! Способствовать.

93. Из милицейской справки

«Сакиева Айгуль, 1977 г. р., уроженка г. Ош (Узбекская ССР), в РФ с 1990 года. В пансионате “Тайные дали” работает с 2007 года в должности “уборщица”…»

94. Разговор

– Садитесь, пожалуйста.

– Мне нельзя.

– Почему?

– Нельзя.

– Простите…

– Вы хороший человек. Редко бывает хороший человек.

– Я не человек. Почему вы смеетесь?

– Вы так смешно сказали. «Не человек»…

– Я похож на человека?

– Очень!

– Вы так смеетесь… Айгуль…

95. Встреча на остановке

* * *

– Капитан?

– Дерьма кусок. Здравствуйте, доктор.

– Добрый день.

– Я пьян, я знаю…

– Все нормально.

– Ничего не нормально! Ну? Полечили больного, да?

– Нет. Не полечили.

– Флейта, «честный человек»… Слышали про вашего честного человека?

– Слышал… Слухи.

– Ничего не слухи, доктор! Нам всем кранты.

– Капитан, он человек. Больной совестливый человек! А кранты нам – уже давно.

– Это да… Бэ Моль! Я йопнусь, доктор. У меня крыша едет. А вы обещали вылечить, хе-хе-хе!

– Тут все с ума сошли. Он человек, как вы не можете этого понять! Человек! Просто я так и не успел найти ниточку к его болезни.

Молчание.

– Где он?

– Не знаю…

96. Воспоминание. Голоса. 1967 год

– Шибздик, а шибздик, ты чего такой мелкий?

– Я не шибздик.

– Шибздик-шибздик!

– Кто твой папа, шибздик?

– У него нет папы.

– Гы-ы-ы!

– Так не бывает!

– У него мамка инопланетянину дала!

– Го-го-го!

– Марсианину!

– С рожками! Го-о-о!..

– Шибздик, покажи рожки!

– Гы-гы-гы!

– Го-го-го!

– Ы-ы-ы-ы… Ы-ы-ы-ы!..

– Не плачь, шибздик! Мы маленьких не трогаем.

– Гы-гы-гы! Го-го-го!

– Только саечку сделаем.

– С-саечка!

– Саечка!

97. Воспоминание. Голоса. 1971 год

* * *

– Уроки сделал?

– Я потом.

– Марш делать уроки!

– Мам, я послушаю только…

– Нечего там слушать.

– Ма-ам…

– Я что сказала?

– Я хочу послушать…

– Выключи радио!

– Нет, мамочка, нет…

– Выключи сейчас же!

– Нет! Ну пожалуйста, не надо! Мамочка, не надо!

Щелк.

– А-а-а-а!..

– Прекрати выть, идиот!

– А-а-а!

– Не смей! Вот только попробуй! Вот только попробуй включить радио!

– Ы-ы-ы…

– Идиот!

– Ы-ы-ы…

– Кончай реветь! Через минуту чтобы сидел делал уроки!

– Ы-ы-ы… Ы-ы-ы…

– Смотри! Вернусь, не будешь делать уроки – излупцую!

Хлоп.

Щелк.

– …слушали Третий концерт Сергея Рахманинова для фортепиано с оркестром, ре-минор, в исполнении Филадельфийского оркестра. Дирижер – Юджин Орманди. Солист – народный артист СССР Эмиль Гилельс.

– Ы… Ы… Ы…

98. Голоса в сумерках

– Они за вами следят. Все время следят. И сейчас.

– Да.

– Почему?

– Можно, я не скажу?

– Можно. Только боюсь.

– Айгуль, я перед вами очень виноват…

– Нет. Вы хороший, я вижу.

– Можно, я возьму вас за руку?

– Да.

99. Телефонный разговор

– У них тут любовь, товарищ генерал.

– С уборщицей?

– Так точно.

– Секс был?

– Вот, собственно, в настоящий момент.

– Ему хорошо?

– Не могу знать, товарищ генерал.

– Ему должно быть хорошо!

– Понял. Посодействовать?

– Отставить!

– Есть отставить.

– Следите – и держите меня в курсе.

100. Разговор в темноте

– Ну что вы… Что вы!

– Простите меня…

– Это ничего. Человек плачет… Ничего!

– Слезы. Орган секреции. Как это происходит? Так странно…

– Мой отец плакал, когда брата убили. Сидел, плакал. Брата убили, дом сожгли, все взяли… Не убили его. Потом умер.

– Бедная Айгуль…

– Гульнар – так похожа. Иногда вижу ее, тоже плачу.

– Ваша дочь?

– Да.

– Там, утром, на дорожке?

– Да.

– Красивая девочка.

– Да. Хорошая…

– Сколько ей лет?

– Девять. Осенью будет десять.

– Осенью… Айгуль, мне так грустно!

– Какой сильный ветер. Как деревья шумят… Ой! Гульнар!

101. Диалог в машине с «крякалкой»

– Ураганное предупреждение, Клим Игнатьевич!

– Вижу.

– Ехать?

– А что говорят?

– Разное говорят. Гидрометеоцентр говорит: ветер северо-западный, до ста метров в секунду. А люди говорят: издец пришел, как обещали.

– Ехать!

102. Гадание по книге. Стр. 57, седьмая строка сверху

* * *

«Раскачка, выворот, беда…»

103. Голоса у окна

* * *

– Боже мой!

– Я тебе говорила, говорила!

– Ну и ветрище. Кошмар…

104. Разговор в штабе

– Семенов! Хорош пить. Поднимай эскадрилью.

– Куда?

– Не знаю. Приказ министра.

– Там же ураган!

– Ну.

– Он что, лудак?

– А ты не знал?

– Знал. С кем война?

– Ищут пока. Ты давай, выполняй приказ помаленьку… Рожу кирпичом – и начинай суетиться. А то война не война, а клизму поставят на обе половины.

105. Разговор за стаканом

* * *

– Погоди. А как же рыбалка?

– Какая рыбалка! – конец света…

– Это я что: зря купил снасти?

– Зря.

– Не, мы так не договаривались…

– С кем?

– А нельзя его перенести?

– Куда?

– Ну на потом куда-нибудь…

– Петя, конец не переносится.

– Ч-черт… Слушай, тебе снасти не нужны?


106. Фейсбук. Пользователь Катя Тростиночка

* * *

«ПРОШУ СРОЧНО ПЕРЕПОСТ! Всем-всем-всем! Надо скрестить пальцы и повторять “фигули на рогули, бодай тебя комар”. И все будет хорошо!»

107. Телефонный разговор

* * *

– Звонарев говорит! Генерала дайте, срочно!

– Нет его.

– В каком смысле?

– В таком.

– А когда будет?

– Уже не будет, я думаю.

– Но он играет! Передайте там: он играет!


Еще от автора Виктор Анатольевич Шендерович
«Здесь было НТВ», ТВ-6, ТВС и другие истории

Считается элегантным называть журналистику второй древнейшей профессией. Делают это обычно сами журналисты, с эдакой усмешечкой: дескать, чего там, все свои… Не будем обобщать, господа, – дело-то личное. У кого-то, может, она и вторая древнейшая, а у меня и тех, кого я считаю своими коллегами, профессия другая. Рискну даже сказать – первая древнейшая.Потому что попытка изменить мир словом зафиксирована в первой строке Библии – гораздо раньше проституции.


Операция «Остров»

Те, кто по ту сторону телеэкрана составляет меню и готовит все это тошнотворное, что льётся потом из эфира в несчастные головы тех, кто, вопреки еженочным настоятельным призывам, забыл выключить телевизор, сами были когда-то людьми. Как это ни странно, но и они умели жить, творить и любить. И такими как есть они стали далеко не сразу. Об этом долгом и мучительном процессе читайте в новой повести Виктора Шендеровича.


Савельев

Новая повесть Виктора Шендеровича "Савельев» читается на одном дыхании, хотя тема ее вполне традиционна для русской, да и не только русской литературы: выгорание, нравственное самоуничтожение человека. Его попытка найти оправдание своему конформизму и своей трусости в грязные и жестокие времена — провалившаяся попытка, разумеется… Кроме новой повести, в книгу вошли и старые рассказы Виктора Шендеровича — написанные в ту пору, когда еще никто не знал его имени.


Евроремонт

В новый сборник Виктора Шендеровича вошли сатирические рассказы, написанные в разные, в том числе уже довольно далекие годы, но Россия – страна метафизическая, и точно угаданное один раз здесь не устаревает никогда.Тексты этой книги, лишенные общего сюжета или сквозного героя, объединены авторским определением – “Хроники любезного Отечества”… А еще – соединяют их в единое целое яркие и ироничные иллюстрации блестящего и уже давно ставшего классиком Бориса Жутовского.


Избранное (из разных книг)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Искатель, 1988 № 01

СОДЕРЖАНИЕРудольф Итс — Амазонка из ДагомеиВиктор Шендерович — Страдания мэнээса ПотаповаДжеймс Хедли Чейз - Капкан для Джонни.


Рекомендуем почитать
Новогодний роман

Три главных С. Сказочно. Смешно. Сингулярно. А в принципе разбирайтесь сами. Приятного.


Сказка о царевиче и семи девицах

Жил-поживал царевич Елисей и не ведал, что жизнь ему предназначила нелегкие испытания. Вознамерилась мачеха со свету сжить пасынка ненавистного. Да и задумала подставу несусветную. И вот бредет принц опальный по лесу темному, неприглядному, погибель всяку путнику несущему. И встречает он храм среди чащи затерянный, где семь жриц вершат судьбы мира, ритуальные танцы во славу великого змия-искусителя исполняющие. Как же не задержаться у гостеприимных хозяек, приняв обет брачевания? Но не может быть долгосрочным мужское счастье, коли есть враги беспощадные, непримиримые.


Муза Федора

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Джентльмен с Медвежьей речки (сборник)

Вестерн американского писателя Роберта Э. Говарда (1896–1936 гг.) написан в яркой жизнерадостной манере Марка Твена и О. Генри. Герой романа, добродушный увалень Брекенридж Элкинс, ищет большого светлого чувства, но встречается в основном лишь с бандитами да дикими зверями.DK:в сборник объединены одноименный роман и отдельные рассказы, доступные на Флибусте.


Проект

Цикл «Маленькие рассказы» был опубликован в 1946 г. в книге «Басни и маленькие рассказы», подготовленной к изданию Мирославом Галиком (издательство Франтишека Борового). В основу книги легла папка под приведенным выше названием, в которой находились газетные вырезки и рукописи. Папка эта была найдена в личном архиве писателя. Нетрудно заметить, что в этих рассказах-миниатюрах Чапек поднимает многие серьезные, злободневные вопросы, волновавшие чешскую общественность во второй половине 30-х годов, накануне фашистской оккупации Чехословакии.


Рюмка коньяку

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Против часовой стрелки

Один из главных «героев» романа — время. Оно властно меняет человеческие судьбы и названия улиц, перелистывая поколения, словно страницы книги. Время своенравно распоряжается судьбой главной героини, Ирины. Родила двоих детей, но вырастила и воспитала троих. Кристально честный человек, она едва не попадает в тюрьму… Когда после войны Ирина возвращается в родной город, он предстает таким же израненным, как ее собственная жизнь. Дети взрослеют и уже не помнят того, что знает и помнит она. Или не хотят помнить? — Но это означает, что внуки никогда не узнают о прошлом: оно ускользает, не оставляя следа в реальности, однако продолжает жить в памяти, снах и разговорах с теми, которых больше нет.


Жили-были старик со старухой

Роман «Жили-были старик со старухой», по точному слову Майи Кучерской, — повествование о судьбе семьи староверов, заброшенных в начале прошлого века в Остзейский край, там осевших, переживших у синего моря войны, разорение, потери и все-таки выживших, спасенных собственной верностью самым простым, но главным ценностям. «…Эта история захватывает с первой страницы и не отпускает до конца романа. Живые, порой комичные, порой трагические типажи, „вкусный“ говор, забавные и точные „семейные словечки“, трогательная любовь и великое русское терпение — все это сразу берет за душу.


Время обнимать

Роман «Время обнимать» – увлекательная семейная сага, в которой есть все, что так нравится читателю: сложные судьбы, страсти, разлуки, измены, трагическая слепота родных людей и их внезапные прозрения… Но не только! Это еще и философская драма о том, какова цена жизни и смерти, как настигает и убивает прошлое, недаром в названии – слова из Книги Екклесиаста. Это повествование – гимн семье: объятиям, сантиментам, милым пустякам жизни и преданной взаимной любви, ее единственной нерушимой основе. С мягкой иронией автор рассказывает о нескольких поколениях питерской интеллигенции, их трогательной заботе о «своем круге» и непременном культурном образовании детей, любви к литературе и музыке и неприятии хамства.


Любовь и голуби

Великое счастье безвестности – такое, как у Владимира Гуркина, – выпадает редкому творцу: это когда твое собственное имя прикрыто, словно обложкой, названием твоего главного произведения. «Любовь и голуби» знают все, они давно живут отдельно от своего автора – как народная песня. А ведь у Гуркина есть еще и «Плач в пригоршню»: «шедевр русской драматургии – никаких сомнений. Куда хочешь ставь – между Островским и Грибоедовым или Сухово-Кобылиным» (Владимир Меньшов). И вообще Гуркин – «подлинное драматургическое изумление, я давно ждала такого национального, народного театра, безжалостного к истории и милосердного к героям» (Людмила Петрушевская)