Соло на флейте - [9]

Шрифт
Интервал

– Кто?

– Сырцов! Он играет на флейте!

– Да на здоровье. Мужик, это не консерватория.

– А кто?

– Это реанимация.

108. Разговор в отделе Z

– Слышал про Постнова?

– Что?

– Да то. Помер.

– Как помер?

– Физически. Деревом убило, ночью.

– Да ладно тебе!

– Вот тебе и ладно. На машину упало, на Новой Риге…

– Само упало?

– Вроде само.

– Интересный поворот.

– Не то слово.

– И кто теперь?

– Скажут. Без генерала не останемся.

109. Голоса на рассвете

– Красота какая! Миш, погляди.

– Ага… Живем!

– Надо же, как тихо…

– Давай трахнемся, раз все равно живем?

– Дурак.

– Сама дура. «Конец света, конец света…» Иди сюда, дура ненаглядная!

110. Телефонный разговор

– Спит, товарищ генерал! Разбудить?

– Зачем?

– Не знаю.

– Во сколько он играл?

– На флейте?

– На хуельте!

– Начал в 0-47, товарищ генерал, закончил в 2-09.

– Какая была музыка?

– Не знаю.

– Опишите!

– Музыку?

– Да!

– Ну, такая…

– Понятно. Что там у вас cейчас?

– По графику, товарищ генерал. Завтракаем.

– С погодой как, спрашиваю!

– Все тихо.

– Проснется, узнайте у него осторожненько: это – он?

– Есть узнать, это он!

– Или не он.

– Или не он.

– Как фамилия?

– Сырцов!

– Ваша!

– Звонарев.

– Не надо ничего узнавать, Звонарев. Тебе – не надо ничего узнавать! Сиди, засекай время.

111. Утренний разговор с неизвестным

– Доброе утро, Сергей Иванович, приятного аппетита. Можно мне присесть?

– Да.

– Как ваше настроение?

Молчание.

– Отличный день!

– Да.

– Солнце, свежо… А ночью какой ураган был, а! Жуткое дело.

– Да. Страшно.

– Вам тоже? Хе-хе… А мы тут как испугались, представляете?

– Да.

– Вы так хорошо играли ночью! Мы просто заслушались. Такая гармония! Столько в этом было добра, любви к людям…

– Уходите. Сейчас же уходите, пожалуйста!

– Конечно. Сейчас. Вы только скажите: ведь мы можем рассчитывать на новый этап в наших отношениях, да? Мы ведь очень стараемся.

– Да. Вижу.

– Мы действительно осознали! Мы…

– Дело не в вас.

– Конечно! Главное, что вы остановили этот ужас. Ведь это сделали вы, да? Сегодня ночью – это вы?

– Я не знаю.

– Как… не знаете?

Молчание.

– Не знаю. Но я попросил о прощении.

– Для нас?

– Да. И для вас, получается, тоже.

– Спасибо вам! Спасибо! Мы очень благодарны! Постараемся оправдать высокое возложенное доверие. Кстати, Айгуль…

– Что?!

– Айгуль. Мы подумали: будет правильно повысить ей зарплату. Вдвое. И оформить российское гражданство. Гуманитарный аспект! Ну и вообще, теперь все будет хорошо. Ухожу, ухожу!


112. Голоса в штабе

– Йес-с!

– Господи!

– Слава богу…

– Сука, все нервы истрепал.

113. Последний разговор Сергея Сырцова с Айгуль Сакиевой

– Я не знаю, кто я… Так странно! Раньше знал, а сейчас уже не понимаю…

– Это не важно. Важно, что – солнце, день… Смотри!

– Что это?

– Это ты!

– Это Гульнар нарисовала?

– Да.

– Я – такой?

– Да.

– Правда?

– Да!

– Надо же. На человека похож! Ай-гуль… Милая… Как ты хорошо смеешься… И как ты вкусно пахнешь…

114. Совещание в штабе

– Ну и что с ним теперь делать?

– Не знаю. Решайте…

– В смысле?

– Ну не знаю… Он положительное заключение – туда – передал?

– Вроде да.

– «Вроде» – или «да»?

– Говорит, передал!

– Ну и хорошо. Теперь надо что-то сделать, наверное… пока он обратно не передумал.

115. Пансионат «Тайные дали». Новые голоса

– Да-а… Живет начальство!

– Звездатое местечко!

– Надо будет потом остаться, в теннис поиграть.

– Гы-ы…

– Отставить.

116. Голоса в номере люкс

* * *

– Кто вы?

– Мы? Сейчас расскажем.

– Это моя флейта…

– Конечно, ваша.

– Не трогайте мою флейту!

– Спокойно, Сергей Иванович…

– Положите флейту!

– Тихо, ты…

– А! Ы-ы-ы…

– Ноги держи ему. Держи ноги!

117. Разговоры на кухне (пансионат «Тайные дали»)

* * *

– Сидит опять, раскачивается…

– Ага! Как ёмарь ее пропал, так и качается. Третий день уж. И молчит.

– Да ладно вам, девочки! Жалко же…

– А куда он делся?

– Этот? Не знаю.

– Игнатов сказал, в тот день приезжали какие-то, одинаковые…

– Молчи ты.

118. Голоса в электричке

* * *

– Добрый день! Вашему вниманию предлагаются необходимые в быту вещи: лазерная указка, фонарик на голову, электрошокер, нашлепки со светоотражателем! Вертолетик детский, производство Китай, тридцать рублей! Сборник «Тысяча судоку»! Кроссворды, сканворды, гороскопы на каждый день!

– Следующая станция – Расторгуево!

– Мамочка, не плачь. Все будет хорошо.

– Солнышко мое. Гульнар…

119. Вопрос без ответа

– А где эта…

Сакиева?

120. Программа «Время»

* * *

«В начале августа спецслужбы Российской Федерации предотвратили террористический акт, последствия которого, если бы он был осуществлен, даже трудно себе представить. Террорист, чья фамилия пока не называется, был уничтожен при попытке применения гравитационного оружия…»

121. Анонс на канале «Россия»

* * *

– Смотрите в вечернем эфире! Фильм Аркадия Мамонтова «Кто заказывал Апокалипсис?». Антирусский космос: они пытались говорить с Россией языком шантажа! Операция, спасшая мир! Впервые – эксклюзивные съемки того, кто поставил человечество на грань катастрофы! Нити тянутся в Лондон… Оппозиция на службе у черной бездны… «Кто заказывал Апокалипсис?» – сегодня, сразу после программы «Вести»!

122. Программа Андрея Малахова «Пусть говорят»

– Сегодня вы услышите то, чего еще никто не слышал! Леденящие душу подробности реального триллера! В нашей студии – подполковник Корнеев, человек, первым вступивший в смертельную схватку с инопланетянами за жизнь на Земле. Ваши аплодисменты!


Еще от автора Виктор Анатольевич Шендерович
«Здесь было НТВ», ТВ-6, ТВС и другие истории

Считается элегантным называть журналистику второй древнейшей профессией. Делают это обычно сами журналисты, с эдакой усмешечкой: дескать, чего там, все свои… Не будем обобщать, господа, – дело-то личное. У кого-то, может, она и вторая древнейшая, а у меня и тех, кого я считаю своими коллегами, профессия другая. Рискну даже сказать – первая древнейшая.Потому что попытка изменить мир словом зафиксирована в первой строке Библии – гораздо раньше проституции.


Операция «Остров»

Те, кто по ту сторону телеэкрана составляет меню и готовит все это тошнотворное, что льётся потом из эфира в несчастные головы тех, кто, вопреки еженочным настоятельным призывам, забыл выключить телевизор, сами были когда-то людьми. Как это ни странно, но и они умели жить, творить и любить. И такими как есть они стали далеко не сразу. Об этом долгом и мучительном процессе читайте в новой повести Виктора Шендеровича.


Савельев

Новая повесть Виктора Шендеровича "Савельев» читается на одном дыхании, хотя тема ее вполне традиционна для русской, да и не только русской литературы: выгорание, нравственное самоуничтожение человека. Его попытка найти оправдание своему конформизму и своей трусости в грязные и жестокие времена — провалившаяся попытка, разумеется… Кроме новой повести, в книгу вошли и старые рассказы Виктора Шендеровича — написанные в ту пору, когда еще никто не знал его имени.


Избранное (из разных книг)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Евроремонт

В новый сборник Виктора Шендеровича вошли сатирические рассказы, написанные в разные, в том числе уже довольно далекие годы, но Россия – страна метафизическая, и точно угаданное один раз здесь не устаревает никогда.Тексты этой книги, лишенные общего сюжета или сквозного героя, объединены авторским определением – “Хроники любезного Отечества”… А еще – соединяют их в единое целое яркие и ироничные иллюстрации блестящего и уже давно ставшего классиком Бориса Жутовского.


Изюм из булки

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Мемуары желтого пса

Сборник «Четыре миллиона» (1906) составили рассказы, посвященные Нью-Йорку. Его название объяснялось в кратком предисловии к первому изданию, где О. Генри сообщал, что по переписи населения в Нью-Йорке насчитывалось на тот момент четыре миллиона жителей.Данный рассказ впервые опубликован в 1904 г.


Гармония в природе

Сборник «Четыре миллиона» (1906) составили рассказы, посвященные Нью-Йорку. Его название объяснялось в кратком предисловии к первому изданию, где О. Генри сообщал, что по переписи населения в Нью-Йорке насчитывалось на тот момент четыре миллиона жителей. Данный рассказ впервые опубликован в 1905 г.


Комната на чердаке

Сборник «Четыре миллиона» (1906) составили рассказы, посвященные Нью-Йорку. Его название объяснялось в кратком предисловии к первому изданию, где О. Генри сообщал, что по переписи населения в Нью-Йорке насчитывалось на тот момент четыре миллиона жителей. Данный рассказ впервые опубликован в 1905 г.


Корабли

О.Генри (1862-1910) - псевдоним Вильяма Сиднея Портера, выдающегося американского новеллиста, прославившегося блестящими юмористическими рассказами. За свою недолгую творческую жизнь он написал около 280 рассказов, не считая фельетонов и различных маленьких произведений. Если чего и нет в книге "Короли и капуста", так только королей и капусты. Но автор утешает нас тем, что вместо королей у него президенты, а вместо капусты - пальмы.


Еще одна жертва купидона

Если чего и нет в книге "Короли и капуста", так только королей и капусты. Но автор утешает нас тем, что вместо королей у него президенты, а вместо капусты - пальмы.


Сказка о царевиче и семи девицах

Жил-поживал царевич Елисей и не ведал, что жизнь ему предназначила нелегкие испытания. Вознамерилась мачеха со свету сжить пасынка ненавистного. Да и задумала подставу несусветную. И вот бредет принц опальный по лесу темному, неприглядному, погибель всяку путнику несущему. И встречает он храм среди чащи затерянный, где семь жриц вершат судьбы мира, ритуальные танцы во славу великого змия-искусителя исполняющие. Как же не задержаться у гостеприимных хозяек, приняв обет брачевания? Но не может быть долгосрочным мужское счастье, коли есть враги беспощадные, непримиримые.


Против часовой стрелки

Один из главных «героев» романа — время. Оно властно меняет человеческие судьбы и названия улиц, перелистывая поколения, словно страницы книги. Время своенравно распоряжается судьбой главной героини, Ирины. Родила двоих детей, но вырастила и воспитала троих. Кристально честный человек, она едва не попадает в тюрьму… Когда после войны Ирина возвращается в родной город, он предстает таким же израненным, как ее собственная жизнь. Дети взрослеют и уже не помнят того, что знает и помнит она. Или не хотят помнить? — Но это означает, что внуки никогда не узнают о прошлом: оно ускользает, не оставляя следа в реальности, однако продолжает жить в памяти, снах и разговорах с теми, которых больше нет.


Жили-были старик со старухой

Роман «Жили-были старик со старухой», по точному слову Майи Кучерской, — повествование о судьбе семьи староверов, заброшенных в начале прошлого века в Остзейский край, там осевших, переживших у синего моря войны, разорение, потери и все-таки выживших, спасенных собственной верностью самым простым, но главным ценностям. «…Эта история захватывает с первой страницы и не отпускает до конца романа. Живые, порой комичные, порой трагические типажи, „вкусный“ говор, забавные и точные „семейные словечки“, трогательная любовь и великое русское терпение — все это сразу берет за душу.


Время обнимать

Роман «Время обнимать» – увлекательная семейная сага, в которой есть все, что так нравится читателю: сложные судьбы, страсти, разлуки, измены, трагическая слепота родных людей и их внезапные прозрения… Но не только! Это еще и философская драма о том, какова цена жизни и смерти, как настигает и убивает прошлое, недаром в названии – слова из Книги Екклесиаста. Это повествование – гимн семье: объятиям, сантиментам, милым пустякам жизни и преданной взаимной любви, ее единственной нерушимой основе. С мягкой иронией автор рассказывает о нескольких поколениях питерской интеллигенции, их трогательной заботе о «своем круге» и непременном культурном образовании детей, любви к литературе и музыке и неприятии хамства.


Любовь и голуби

Великое счастье безвестности – такое, как у Владимира Гуркина, – выпадает редкому творцу: это когда твое собственное имя прикрыто, словно обложкой, названием твоего главного произведения. «Любовь и голуби» знают все, они давно живут отдельно от своего автора – как народная песня. А ведь у Гуркина есть еще и «Плач в пригоршню»: «шедевр русской драматургии – никаких сомнений. Куда хочешь ставь – между Островским и Грибоедовым или Сухово-Кобылиным» (Владимир Меньшов). И вообще Гуркин – «подлинное драматургическое изумление, я давно ждала такого национального, народного театра, безжалостного к истории и милосердного к героям» (Людмила Петрушевская)