Соло для оркестра - [179]

— Она до сих пор тебя любит, — сказал я.

— Ерунда! — чуть не выкрикнул Якуб. — Может, любит как старого друга, но как мужчину — только тебя!

— А почему вы скрыли от меня, что между вами что-то было?

— Это давние дела, — возразил Якуб. — Я познакомил тебя с Марией случайно, а когда увидел, как ты ею заинтересовался, уже не мог сказать… Почему позднее и вообще до сих пор тебе не сказала этого Мария — не знаю!

— Зачем вы оба от меня скрываете, что до сих пор любите друг друга? — не отставал я.

— Не болтай глупости! Спи! — буркнул Якуб и повернулся ко мне спиной.

В глазах у меня стояли слезы. Было страшно обидно. И тогда я решил: отомщу Якубу, убью его! Я вздрогнул, осознав весь ужас задуманного, и сразу понял, что никогда этого не сделаю… Но, может быть, Якуб хочет убить МЕНЯ? — лезли в голову назойливые мысли. Это тоже бессмыслица, я отверг и такую возможность. «Спи!» — приказал я себе. Однако всю ночь промаялся в каком-то полузабытьи. Утром мы с Якубом старались держаться, как будто ничего не случилось, но я понял, что в глаза ему, как прежде, смотреть не могу…

* * *

13 марта 1981 года.

Седловина Шиптона (4250 м над уровнем моря) встретила нас морозом и ветром. Я рад, что на пути к базовому лагерю возникло это препятствие. Оно помогает мне не думать ни о чем, кроме дороги. Дорога, дорога, дорога… Уже два дня я ни разу не взглянул на фотографию Марии. Такое чувство, словно я чего-то стыжусь. Стыжусь? Но мне-то чего стыдиться? И почему только мне?

* * *

С седловины Шиптона мы спустились глубоко вниз, в долину реки Барун-Кхола. При моем смятенном и взволнованном состоянии, старательно скрываемом от остальных, эта долина подействовала на меня как бальзам. Здешние субтропики растрогали меня. Когда я рассматривал какой-то неведомый мне прекрасный цветок, я заметил, что вдруг снова улыбаюсь. Потом почувствовал, что Якуб глядит на меня и тоже улыбается. Но ответить на его улыбку я не смог.

* * *

Шагаем вдоль реки Барун-Кхола по направлению к лагерю Тадоса. Медленно тащимся по долине, о которой Хиллари сказал, что на всем свете не видел ничего красивее. Он пробыл здесь целый год, искал в этих местах снежного человека йети. Но тщетно… Что, если бы я в теперешнем своем состоянии незаметно отделился от экспедиции и остался тут жить один? Может быть, и я превратился бы в йети? Вполне вероятно, что йети — какой-нибудь добровольный гималайский Робинзон.

* * *

Наконец после крутого подъема мы добрались до места, где будет наш базовый лагерь. 18 марта 1981 года мы заложили его на высоте 4850 м над уровнем моря. Руководитель экспедиции, «бара сагиб» Мариан Сланый, помимо прочего, сказал нам: «Там, где кончаются Альпы, начинаются Гималаи. Почему бы гималайский альпинизм не назвать гималаизмом?»

* * *

Во время перехода из Тадосы к базовому лагерю на меня сильно подействовала высота. Я как-то ослабел, но акклиматизируюсь хорошо.

* * *

Носильщики ушли. Мы, альпинисты, и наши непальские спутники-шерпы начинаем готовиться к самой тяжелой и самой важной части экспедиции — к восхождению на гору, на великана Макалу.

* * *

Записываю: Мы почтили память Яна Коуницкого и Карела Шуберта. Вечером, после захода солнца, собрались неподалеку от лагеря на месте их символических могил. Первый погиб на Макалу в 1973 году, второй — в 1976-м.

В такие минуты скорбных воспоминаний о погибших товарищах у всех на глазах слезы. Очевидно, каждый из нас понимал, что и сам может остаться в вечных снегах Макалу.

Но человек наперекор смерти всегда остается победителем.

* * *

19 марта 1981 года.

Утром мы все сошлись в большой клубной палатке, и Мариан Сланый разделил нас на группы. Мы с Якубом оказались в одной группе, состоящей из четырех человек. Когда Сланый сказал об этом, мы оба непроизвольно глянули друг на друга и еле заметно улыбнулись. В ту минуту я действительно порадовался, что мы пойдем вместе. И сейчас еще приятно, как подумаю об этом. Я видел, что Якуб мне доверяет. Снова мне стало стыдно, и я начисто отказался от желания отомстить. Как я счастлив, что сумел подавить в себе этот низменный инстинкт!

* * *

Началась нелегкая работа — уже сегодня! Наша первая группа (Якуб, Милош, Феро и я) вместе с артелью шерпов подняла в гору необходимый материал и на высоте 5820 м над уровнем моря основала лагерь № 1. Климат здесь так суров, что выше 5000 м не увидишь никаких следов жизни. Настоящий лунный пейзаж.

* * *

Примечание: На собственном опыте убеждаешься, что без шерпов тут не справилась бы ни одна экспедиция. Отличные люди эти шерпы! В их лицах и мускулистых фигурах, как сказал уже не помню кто, «запечатлелась долгая история гималайского альпинизма». С поразительной выносливостью поднимают они грузы на самые высокие в мире горы. Без них и нам было бы куда тяжелее, без них нам было бы очень тяжело.

* * *

28 марта 1981 года.

Вторая группа основала лагерь № 2 на высоте 6300 м. На самых трудных участках мы укрепляем страховочные веревки. Пока что беру подъем без напряжения.

* * *

30 марта 1981 года.

Третья группа основала лагерь № 3 на высоте 6900 м. Мы перенесли туда грузы. Сильный мороз и ветер. Но снег не идет, и то хорошо.