Соло для оркестра - [151]

Она открыла журнал на странице с заголовком «Изящна и в дождь» и попробовала представить себе: дождь, настоящая осенняя слякоть, лужи, мокрые листья. Тщетно. Она не могла сейчас даже вообразить, что хоть где-то на земном шаре идет дождь. Словно ее мозг парализовало.

Под окном раздались голоса, и через минуту дверной проем оказался забаррикадированным. Два огромных рюкзака… Девушки из Кошиц! Две альпинистки-хохотушки. Значит, уже пятница.

Пан Матушка вскочил, словно его хлестнули волшебным прутиком. За двадцать лет работы швейцаром он научился спать чутко, как сторожевая собака, — ничто от него не ускользнет. А уж тем более появление его обожаемых восточнословацких красавиц.

— Мы добрались быстрее обычного, да еще и на проезде сэкономили, — защебетала младшая, блондинка с ямочками на щеках. — Приехали автостопом.

— А это не опасно? — забеспокоился пан Матушка. — Я бы в машину не сел. Всюду аварии!

— Опасно? — удивилась блондинка. — Это было чудесно!

— Что ж тут чудесного? — поинтересовался пан Матушка. — Разве шофер?

— Видели бы вы нас! — возбужденно рассказывала девушка, даже разрумянилась. — Как мы сидели на перекрестке за Левочей на рюкзаках и вышивали!

— Что?

— Вышивали. Ни одной машины! Только какой-то дед на волах.

— И он вас не взял?

— Предлагал. Да мы сами отказались, — ответила другая.

— А потом нас подобрал грузовик, из автошколы, но он все время ломался, — прервала ее блондинка, — и… и… и мы останавливались у каждого дерева, и… — она задыхалась от смеха, — пока ребята чинили машину, дед всякий раз нас обгонял… так мы и обгоняли друг друга до самого Кежмарока…

Пан Матушка сдвинул фуражку на затылок.

— То-то вы тут так рано объявились — вас волы подгоняли.

— А в Кежмароке нам повезло. Нас подвезли прямо до места на «татре-603».

— Была б у меня «шестьсоттройка», я бы тоже вас покатал, — произнес пан Матушка.

Ольга дала им ключи и пожелала приятного отдыха. Они ввалились в лифт, и еще с верхних этажей слышался их смех. На том же лифте спустилась бухгалтерша.

— Видали эту парочку? — Она оперлась о стойку, в вырезе ее платья стекала струйка пота. — Что вы на это скажете? Ох уж эти нынешние женщины, легкомысленные, без чувства долга… Где это видано, каждую субботу и воскресенье этак по горам шею себе ломать?

— Пойду проветрюсь, — подмигнул Ольге пан Матушка; он терпеть не мог бухгалтершу. Нахлобучил фуражку на лоб и вышел.

Ольга посмотрела на часы: до конца работы оставался час. «Как-нибудь выдержу», — подумала она. С бухгалтершей, навалившейся на стойку, и с телефоном, который не отвечает.

В последнее время она не спешит с работы сразу домой. Зачем? Ее ждет пустая комната, четыре стены. Пылью покрытые окна.

Она отправлялась теперь в дальние прогулки. Встречала незнакомых людей, группки экскурсантов и отпускников. На скамейках парочками сидели старички, вышедшие насладиться осенью жизни. Всякий раз из леса бодрым шагом выходил одинокий старый человек с хлебной сумкой через плечо и с резной валашкой[47] — он ходил в лес испытать свои силы, доказать, что мы еще прямы, как сосна, хотя наша прямая осанка несколько искусственна. Старушка в романтической шляпке и белых перчатках говорила спутнице: «Обожаю осенние горы. Люблю наведываться сюда, эти места исцеляют душу».

Ольга улыбнулась: места, которые исцеляют душу!

Поболталась возле автобусной остановки — просто так, на всякий случай, вдруг Петер приедет автобусом, пару раз так и бывало. Автобусы приходили и уходили, толпились люди, но Петера не было.

Как она обрадовалась шесть лет назад, когда узнала, что он не иностранец, а просто сопровождает зарубежных гостей. «Не будут нас разделять границы, — подумала она тогда, — может быть, и мы не будем чужими друг другу…»

Он работал на химическом заводе. Свободное время делил между работой, учебой, семьей. Но и для Ольги кое-что оставалось: вечера пятниц. За три дня до пятницы она все закупала, прибирала в комнате, придумывала маленькие сюрпризы, готовила лакомства. Желтая льняная скатерть на столе, желтые мисочки для салата, в вазе ноготки. Так старалась, чтобы комната выглядела как можно уютнее, по-домашнему! Тарелки, стекло — все покупала сервизами, всегда на шесть персон, и никогда не забывала похвастаться перед Петером: «Посмотри, что я достала! Тебе нравится?» А ему было невдомек, что она рассчитывает когда-нибудь завести свою семью.

Каждую пятницу в нервозном ожидании Ольга наводила блеск на всякие безделушки, хрусталь и фарфор. Чтобы все сияло — ради него, для него.

Ольга ускорила шаг. Лес перешел в парк, больничный запах говорил о близости санатория. Миновала здание лечебницы — там сейчас Клару не найдешь — и направилась к теннисным кортам.

Клара сидела на лавочке, кутаясь в клетчатый плед. За проволочной сеткой прыгали две девочки в белых юбчонках, размахивали ракетками, били по мячу.

— Похолодало, — сказала Клара. — Днем пекло, а вечерами уже прохладно. Ничего не поделаешь, осень!

Скинув плед, расстелила на лавочке:

— Садись.

Ольга села — и разом с нее спало все: дневная усталость, изнеможение после убийственного дня. Вытянула ноги, уперлась ступнями в землю, залюбовалась на фигурки девочек. Тишина, покой, легкая игра…