Солнце заходит... - [40]

— Как вы убиваете врагов?

— Стрелой или ножом. Мужчина, который идет убивать, повязывает вокруг головы красный платок. Если враг спит, он ему прежде кричит: «Проснись!».

— Что вы делаете с врагами, после того как убьете их?

— Обычно мы отрезаем им головы и съедаем немного мяса с головы, а также сердце и печень, чтобы стать храбрее. Затем раскалываем череп пополам и делаем из него две чаши.

— Ты отрезал кому-нибудь голову?

— Нет, но я видел, как это делают, очень давно, правда.

— У вас существует какое-нибудь другое наказание кроме смерти?

— Да. За меньшие проступки мы привязываем виновного к столбу внутри дома на неделю.

Дикот предостерег меня от двух вещей:

— Если ты увидишь человека с листьями анахао, привязанными к ногам, держись от него подальше. Если увидишь две скрещенные стрелы, не приближайся к ним. Иначе тебя привяжут к столбу и убьют.

Я привел почти полностью этот длинный разговор, потому что он, по-моему, дает достаточно ясное представление об образе жизни абенленов.

На ночь, которую я провел у Дикота, женщины перебрались в другой дом. Но среди ночи я проснулся оттого, что дверь отодвинули в сторону. Это маленькая невестка Дикота прокралась к своему мужу. При свете мерцающей свечки я видел ее лицо, видел, как она шептала ему что-то своим ласковым мелодичным голоском.

Утром я спросил ее, о чем она говорила с мужем.

— Я сказала, что ему пора прийти ко мне.

МЕЖДУ КАНИКУЛАМИ

На Филиппинах именно во время каникул я работал больше всего, причем работал с огромным удовольствием, занимаясь изучением племен и народностей, проживающих в горах и джунглях. Мои взгляды во многом совпадали с взглядами Кремпа, это не удивительно, ведь мы получили одинаковое образование, но реагировали на большинство событий и фактов совершенно по-разному. Так, например, он уехал домой с Филиппин разочарованным, тогда как я продлил там свой двухлетний контракт. Меня часто упрекали в непостоянстве, имея в виду, что я всю свою жизнь переезжаю с места на место и меняю одну работу на другую. Но это скорее эгоизм, а не непостоянство. Я работаю не ради денег и не ради пенсии, а для того, чтобы как можно больше узнать и увидеть в жизни. Я остаюсь в том или ином месте, пока мне интересно. Как только я изучу все, что мне хотелось, я отправляюсь в новое, более для меня интересное место и начинаю все сначала. Так будет до тех пор, пока у меня хватит сил разъезжать. На Филиппинах мое «непостоянство» объяснялось тем, что мне нужны были частые и длительные каникулы для поездок по стране.

Но было бы непростительно терять даром время и между каникулами. Университет переехал в новое великолепное помещение, похожее на американский campus[18] с греческими колоннами, башней с часами и прочим. Я же предпочитал старые военные бараки, эти похожие на разрезанные цистерны здания, внешний вид которых вполне соответствовал их назначению.

Перед тем как приехать на Филиппины из США, я побывал на строительстве нового трехэтажного здания для биологического факультета, где каждому из его трех профессоров предоставлялась отдельная комната и три лаборатории: одна для него самого, другая для ассистентов и третья для успешно занимающихся студентов. Здесь же, в новом университете, имелась одна комната для трех профессоров и ассистента, не было ни рабочего кабинета, ни коллекций, ни аппаратуры, ни книг, ни журналов. После лекций можно было отправляться домой, что я и делал. Там я сидел в своей комнате с шестью большими открытыми окнами, любовался садом, где росло огромное множество цветов, и наслаждался чудесным запахом гардений.

Однажды, еще в пору ранней молодости, мне очень повезло: я решил изучать древние языки. Из того, что я изучал в гимназии, наибольшую радость и пользу в моей долгой практической деятельности принес мне греческий язык. В Америке я иногда читал лекции успевающим студентам на тему: «биология до Аристотеля» и «биология Аристотеля и после него», а также «биология св. Августина и Фомы Аквинского».

В течение нескольких лет я занимался переводом с греческого на английский двух сохранившихся древних лекций по биологии, записанных неизвестным, к сожалению, профессором при медицинской школе Гиппократа на острове Кос. На Филиппинах, в «красном доме», я написал введение и примечания к переводу и послал рукопись одному нью-йоркскому издателю, который выпустил ее специально Для медиков.

Манильский университет издавал два небольших научных журнала, выходивших поквартально: философский и естественных наук. Но они на несколько лет отставали от жизни, поскольку филиппинские профессора не могли многого сделать для науки. И почему, собственно, они должны были заниматься наукой, ведь у них имелась постоянная работа? Двум редакторам этих журналов приходилось буквально выклянчивать материал. У меня в ящике письменного стола хранилось несколько старых неопубликованных статей, да и что-нибудь новое я всегда мог написать. — Например, о теории наследственности, которая подтверждалась историей ряда филиппинских семей. Я собрал уже сотни две таких историй, из них некоторые представляли интерес. Отобрав наиболее важный материал, я составил серию из пяти статей для журнала естественных наук. Философский журнал тоже кое-что получил от меня. Я интересовался многими проблемами. Я написал также статью о том, как в рабочем кабинете моего отца создавалась конституция Дании 1915 г.