Солнце заходит... - [31]

Рано утром мы отправились дальше, вверх по реке Рансанг. Все семейство Интиига сопровождало нас, захватив и домашних животных: двух собак, котенка и зеленого попугая. Нам повезло, вода в реке в тот день стояла очень низко. В местности, где нет ни дорог, ни тропинок, нередко легче идти по воде, чем по суше, особенно босиком. Но я шел в резиновых сапогах и сильно стер ноги. Мы вынуждены были все время переходить от одного берега к другому, выбирая путь полегче. Я завидовал своим спутникам, даже не знающим, что такое натереть ногу.

Наконец мы остановились у заброшенного дома, где должно было состояться первое свидание с Амбиланом. Я промок до пояса. Не видя никого постороннего, я разделся и остался в одних трусах, а одежду повесил сушиться. Но надо же так случиться, что именно в этот момент из леса показалась странная, идущая гуськом процессия. Впереди важно выступал друг Амбилана, исполнявший обязанности церемониймейстера. Затем — сам Амбилан, высокий мужчина лет сорока, в белой рубахе, широких белых шароварах и зеленом тюрбане. За ним следовала его любимая, нарядно одетая жена моро, его необычайно красивая дочь — жена Будо, похожая на девушку с острова Бали, тоже в платье западного покроя, и, наконец, его приемная дочь — Олинг, сестра Хулио, еще совсем подросток, с примесью японской крови. За дамами следовала личная охрана — два десятка почти голых мужчин, вооруженных длинными, острыми боло. У каждого на узкой набедренной повязке висели по два бамбуковых футляра: один для табака, другой — для огнива. Еще более устрашающий вид придавали им курчавые волосы, коротко обрезанные ножом. Ножниц в этих краях не знают.

Я поспешно повесил себе на бок великолепный багийский нож в кожаных ножнах и в таком виде вышел навстречу гостям. После того как мы обменялись учтивыми Приветствиями, я вручил Амбилану свой первый подарок — превосходный длинный нож. Затем мои спутники достали остальные подарки: элегантную пеструю рубашку и брюки для самого Амбилана, по шелковому платью, паре сережек, браслету и колечку с камнями под цвет платья для каждой из трех дам. Воины из личной охраны получили по сигаре и тотчас принялись жевать табак. Затем мы предложили всей компании пообедать с нами и постарались их получше угостить тем, что захватили с собой.

Амбилан начал беседу, сказав, что не понимает, как я мог отважиться прийти к нему в джунгли безоружным.

— Меня здесь сможет защитить только твоя дружба, а не оружие, — ответил я.

Вождь улыбнулся и одобрительно кивнул, потом сказал, что я могу спокойно продолжать путь: он берет на себя ответственность за мою личную безопасность и разошлет повсюду гонцов с вестью о наших мирных намерениях. Амбилан настоятельно советовал мне не ходить на гору. Он не знал, что пряталось там наверху, но возможно, что-то опасное.

Амбилана явно смутила моя просьба разрешить посетить его дом. Он пытался уговорить меня избрать более короткий и удобный путь, но в конце концов сдался. После обеда мы пошли дальше вверх по Рансапгу. Это был изнурительный путь. То и дело приходилось переходить реку, прыгая с одного скользкого камня на другой, тогда как вокруг бурлил стремительный поток, часто довольно глубокий. Амбилан в самых опасных местах любезно подавал мне руку. Как я сочувствовал женщинам! Их лучшие платья промокли насквозь. Перед тем как встретиться со мной, женщины за кустами переоделись, а сейчас не хотели переодеваться снова в повседневную одежду, чтобы «не ударить лицом в грязь».

Наконец мы пришли в Симбулан, расположенный на высоте семисот метров. Амбилан показал мне большой пустой дом, умышленно выдав его за свое жилье. Хотя вся его семья пробыла вместе со мной здесь два дня, позднее я узнал, что в действительности Амбилан живет в другом доме, недалеко оттуда. Симбулан удивительно красив. Прямо перед домом падала река пенящимися каскадами между мраморно-серыми скалами, испещренными темными изломами, созданными вкраплениями других пород. Несколько ниже поток разливался, образуя тихую заводь с зеленой водой, окаймленную крутыми скалами и высокими деревьями. Я не мог не поддаться искушению и с наслаждением искупался, пока Хулио варил лесных голубей, которых настрелял в тот день. После ужина все улеглись спать, и я мгновенно заснул сном праведника.

На следующий день мы отдыхали, стреляли из лука по мелким рыбам и пресноводным креветкам, ловили лягушек и крабов. А вечером Амбилаи поведал мне свою историю.

Перед второй мировой войной брата Амбилана расстреляла полиция по обвинению в убийстве, к которому тот не имел никакого отношения. Это настолько потрясло Амбилана, что с тех пор он живет в постоянном страхе за жизнь близких и свою собственную. Поэтому он и укрылся в горах и никого не подпускает к тайному убежищу.

Я рассказал Амбилану, что его тоже боятся и что положение дел при его содействии вполне можно изменить. Он спросил меня, согласится ли, по-моему мнению, президент Кирино[12] помочь ему.

— Не сомневаюсь, — ответил я. — Ты должен продиктовать письмо к нему.

Амбилану хотелось сказать очень многое, но я посоветовал изложить все покороче, рассказав только об основных событиях, и просить президента помочь его семье начать спокойную, мирную жизнь, гарантировав ей защиту от полиции. Амбилан диктовал, Хулио переводил его слова, а я записал перевод, после чего Амбилан поставил отпечаток пальца, смоченного чернилом из моей авторучки. Вот это письмо: