Все же она совершила ошибку, полностью излив ему душу. Особенно то, насколько тяжело ей было продолжать дело отца. И еще она не могла забыть, с какой целью Пьер тогда поцеловал ее. Бет закрыла глаза, потому что ее внезапно пронзила душевная боль.
Возможно, она была не права, считая Пьера врагом. Она должна работать вместе с ним, чтобы заслужить доверие правления. Он прав — это ее единственный шанс. Если она докажет, что у нее все под контролем, то он, в свою очередь, сможет повлиять на решение директоров. Она просто обязана быть с ним милой.
Бет выбрала последние наряды и подошла к Пьеру.
— Все.
— Очень быстро, — сказал он.
Она вскинула брови.
— Это сарказм?
— Конечно, нет.
Он широко улыбнулся, а она погрозила ему пальцем.
— Мог бы не ходить со мной. Это было твое решение.
— Я знаю. Считай меня мазохистом, — заявил он, пожимая плечами.
Бет растерялась. У нее было такое чувство, что он сейчас говорит не о магазинах. Она расплатилась и взяла сумки.
— Это моя обязанность, — напомнил Пьер, забирая у нее пакеты.
Его пальцы коснулись ее руки, и тело Бет охватила дрожь. Она пошла вперед, чтобы он не заметил, как она покраснела.
На улице было жарко.
— Боже! Внутри намного лучше, — пробормотал Пьер. — Тебе случайно не надо еще что-нибудь купить?
Она хихикнула.
— Нет. Но вот кофе я бы выпила. Может, найдем кафе с кондиционером и позавтракаем?
— Хорошая мысль. Как насчет вот этого? — Он указал на ближайшее к магазину кафе.
— Хорошо.
Пьер открыл дверь и пропустил Бет вперед. Войдя, она поняла, что они ошиблись с выбором. Или по крайней мере с временем. Кафе было заполнено людьми, единственный свободный столик расположился прямо у двери.
Со вздохом Бет опустилась на стул. Пьер спросил, что ей заказать, и пошел к стойке.
Когда он вернулся с двумя чашками кофе, Бет пришлось подвинуть свой стул к нему, чтобы освободить проход.
— Расскажи мне, — попросил он, присаживаясь, — почему родители Лауры Элизабет выбрали тебя крестной матерью.
— Мы друзья, — ответила она. — Наши семьи давно знакомы. Я в детстве играла с Карлом.
— Но почему тогда Таша сказала, что твой отец и ты для них словно ангелы-хранители?
— Если бы папа не основал завод в семидесятых, отец Карла потерял бы свой виноградник. Он тогда поставлял виноград для «Бокс три вайнс», но в то время предложение значительно превышало спрос. У него покупали не весь урожай, а мой отец, конечно, скупал все. Если бы не он, Химмелы пошли бы по миру.
Пьер отхлебнул кофе и посмотрел на нее.
— Но это ведь не все? Таша говорила и о тебе.
Бет заерзала на стуле. Узнав о том, что произошло год назад, Пьер посчитает ее чересчур мягкой. Даже слабой.
— Таша преувеличивает, — неуверенно ответила она.
— Почему ты не хочешь мне рассказать?
— Не то чтобы не хочу. Я… — Нельзя молчать, иначе он наверняка выдумает что-то еще хуже. — Ладно. Прошлый год выдался очень трудным для их семьи. Их сын Даниэль заболел.
Бет нахмурилась, вспомнив свой ужас в тот момент, когда ей сказали, насколько сильно он болен.
— Это было ужасно. Ему срочно требовалась операция. Очень дорогая. — Она отпила кофе. — У них было туго с деньгами, А Коринн пришлось уйти с работы, чтобы ухаживать за сыном. Они хотели взять кредит, но банк им отказал. Они были в безвыходном положении.
— И ты помогла им? Дала деньги?
— Не совсем. Я… заплатила им за урожай будущего года. — Она увидела удивление на его лице. — Я не тратила деньги от прибыли завода. Я оформила кредит на свое имя. Под свою ответственность.
Пьер понимающе кивнул.
— Это было очень щедро с твоей стороны.
— Нет. Любой бы сделал то же самое.
— Ты так думаешь? — Он приподнял брови. — Как сейчас себя чувствует мальчик?
— Хорошо. — Ее лицо озарилось улыбкой. — Он здоровый девятилетний ребенок. Операция прошла очень удачно. Так что оно того стоило.
— Отлично. А как Химмелы справились без годового дохода от урожая?
— Нормально. — Бет прикусила губу. Он уже и так много знает, не стоит рассказывать ему все. — Я умираю от голода. Где наш заказ?
— Уже скоро, — рассмеялся Пьер. — Ты необыкновенная, Бет.
Она нахмурилась.
— Ты хотел сказать «странная»?
— Нет. Удивительная, интригующая.
— О! — Хорошо, что принесли их заказ и ей не пришлось больше ничего говорить.
Когда они приступили к еде, Бет сказала:
— Даниэлю Химмелу столько же лет, сколько твоему сыну.
Пьер кивнул.
— Как его зовут? — мягко спросила Бет. Он поднял глаза, и она увидела в них грусть.
— Филиппе.
— Ты говорил, что вы не часто видитесь. Это из-за твоей работы?
— Да, я слишком много путешествую. И еще потому, что его мать является единственным опекуном.
— Но у тебя тоже есть права. Например, на посещения.
Он изменился в лице.
— Да, но Арлетт делает все, чтобы я виделся с сыном как можно реже. Она… — Он запнулся. — По-английски это звучит как «сука».
Бет подождала, когда официантка заберет пустую посуду, а потом спросила:
— Где они живут?
— В Париже. Филиппе там не нравится.
— Почему?
— Потому что он очень непоседливый и любит спорт.
— Это нормально для мальчика.
— Да, но они живут в роскошных апартаментах. Ему нельзя гулять одному, а его мать никогда не ходит с ним в парк, например. А потом удивляется, почему он постоянно носится по дому и все ломает.
