Солнце перед ненастьем - [32]

Шрифт
Интервал

— Почему рано встал? — спросил Хасан.

— Не спится что-то… — еле ворочая языком, отвечал Залим.

— Пальцы болят?

— Все болит…

— Это у тебя с непривычки. Не бойся, пройдет.

— Посмотри-ка, что у меня на спине?

Хасан закатал кверху рубашку Залима.

— Э-э, вот это уже хуже. Ты, брат, оказывается, обгорел.

— Чепуха! А с левым плечом что?

Хасан поднял рубашку еще выше и ахнул:

— Да оно у тебя все синее! Эх ты, неумеха! Когда несешь на плече корзину, надо подставлять под нее руку. А ты ставил прямо на плечо. Верно?

— Да…

— Вот и набил синяк. Ведь корзина все время ударялась…



— Эй, ранние пташки! Вы что это, сами не спите и другим спать не даете? — окликнула их вышедшая из бригадного дома бабушка Марзида.

— Доброе утро, бабушка! — поздоровался Хасан. — Мы тут советуемся, не знаем, как быть…

Залим сердито дернул товарища за руку, но тот отмахнулся и продолжал:

— Понимаете, Залим заболел…

— Что же это он? Не успел явиться и уже болеет?

— Да у него это с непривычки… Вы посмотрите. — Хасан взял руку Залима и показал Марзиде. — У него и плечо сильно болит, и спина обгорела.

Марзида внимательно осмотрела распухшие руки мальчика.

— А с плечом что?

Показали и плечо.

— М-да-а, не плечо, а битое яблоко. Ну что ж, миленький, придется списать тебя на пенсию — для ломки кукурузы ты не годишься. Но ты не горюй — работы у нас на всех хватит. Может, посадим тебя на подводу?

— Правильно, бабушка! — обрадовался Хасан.

— А ты не выскакивай, не тебя спрашивают!

— Пусть на подводу… — чуть слышно проговорил Залим.

— Ладно, это все потом, а сейчас иди на медпункт, — приказала Марзида.

Пропел горн. Из шалаша, из дома высыпала ребятня. Началось обычное утро — с зарядкой, умыванием, завтраком.

Залим вернулся, когда все уже вставали из-за стола. Обе руки его были забинтованы.

— Дедушкин внучек уже заболел!.. — объявил Биртым.

— Замолчи! — оборвала его Нина. — И что у тебя за язык?

«ЧТО Я НАДЕЛАЛ!»

Два дня Залим отлеживался в шалаше, а потом его посадили на подводу. С утра до ночи возил он бочки с водой, дрова для кухни, продукты с колхозного двора, хлеб из пекарни. За водой с ним обычно ездила Нина.

Две недели уборки прошли без особых происшествий. Ребята работали дружно, соревновались класс с классом.

— Жара-то, жара какая! — сетовала как-то утром старая Марзида, утирая мокрое лицо концом черного кашемирового платка. — Духота хуже, чем в августе, детей совсем жажда истомила… Поезжай быстрее, сын мой.

— Сейчас, бабушка Марзида, сейчас едем! Садись, Нина! — крикнул Залим девочке.

— Залим, голубчик, не задерживайтесь вы, ради аллаха! Ребята пить хотят… — напутствовала их Марзида.

Лошади с места рванули рысью, застучали колеса, подпрыгивая на глубоких рытвинах, загрохотала пустая бочка, зазвенело ведро. Марзида испуганно поглядела вслед подводе. А та уже скрылась за высокой стеной кукурузы, лишь пыль густыми клубами повисла над проселком. Постепенно клубы становились все легче, прозрачнее; пыль медленно оседала на поломанные стебли кукурузы.

Лошади недаром разгорячились: это Залим больно стегнул их кнутом. Крупы их потемнели, на холках, возле сбруи, сбились комки грязной пены. Пыль серой накипью покрыла спины лошадей, плечи и распаренные лица ребят.

Когда кони понесли, Нина тихонько сползла с сиденья на дно подводы, а Залим, наоборот, приподнялся, изо всех сил натягивая вожжи. Но вот подвода поехала медленнее, Залим опустился на свое место. Он немного перетрусил, но ни за что на свете не признался бы в этом. Нина снова влезла на сиденье.

— А ты, оказывается, трусиха! — поддразнил ее Залим.

— Вот еще! Откуда ты взял?

— Когда кони понесли, ты даже с сиденья сползла от страха.

— Может, скажешь, ты не испугался?

— А чего мне пугаться? Я вторую неделю на них езжу. И до этого сколько раз.

— Ой, неправда! Ты тоже испугался.

— А я говорю — нет!

— Ничуточки?

— Ничуточки.

Нина замолчала. Залим почувствовал себя перед ней сильным, смелым — настоящим мужчиной. Он стал властно покрикивать на лошадей, даже вертеть над их спинами кнутом, в то же время крепко придерживая вожжами. Но кони устали, да и зной донимал их не меньше, чем людей. Они больше не хотели бежать.

Не так-то это легко — наполнить столитровую бочку. Залим с усилием поднимал тяжелое ведро через высокий борт подводы, подавал Нине, а та выливала воду в бочку. Потом напоили лошадей, окатили их водой и тронулись в обратный путь.

Немного не доехав до еще не убранного кукурузного поля, Залим придержал коней.

— Возьми-ка вожжи, — сказал он девочке, спрыгивая с подводы.

Нина повиновалась неохотно: она боялась лошадей и никогда не держала в руках вожжи. Залим подошел зачем-то к кукурузе, зашагал вдоль поля.

— Подъезжай! — крикнул он девочке.

Та ослабила вожжи, и кони тронулись. Нине казалось, что они вот-вот побегут.

— Залим! Залим! Скорее иди сюда! — закричала она. — Я не удержу лошадей!

Но Залим вдруг исчез. Когда же подвода поравнялась с тем местом, где он стоял, из зарослей кукурузы раздался истошный вопль и наперерез коням выскочила какая-то фигура. Нина не успела разглядеть, кто это: кони взметнулись на дыбы, потом рванули в сторону и помчались галопом. Девочка упустила из рук вожжи, перелетела через сиденье, упала на дно подводы…

Продолжить чтение
Рекомендуем почитать
В боях и походах (воспоминания)

Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.

Вы — партизаны

Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.

Музыкальный ручей

Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.

Мой друг Степка

Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.

Алмазные тропы

Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.

Мавр и лондонские грачи

Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.