Солнце перед ненастьем - [30]
— Да ты что? — удивился Хасан. — Ночью говорил, что съел бы целого барашка, а теперь с миской каши не управишься?
— Прошла охота. Отбили.
— Брось выдумывать! — прикрикнула на него Нина. — Садись ешь!
— Не хочу. Дома наемся.
— Только попробуй удрать! — сердито пригрозила Нина.
— А что ты мне сделаешь? — хмуро усмехнулся Залим.
— Я — ничего, а вот мы, весь класс, знать тебя не захотим.
— Перестань! — остановил ее Хасан. — Видишь, не в себе человек. А ты, Залим, успокойся. Дома тебе делать нечего, поработаешь денек-другой в поле, и все обойдется. Ешь кашу. Обед будет не скоро, только в два часа.
— Ничего, не умру.
Зная упрямство приятеля, Хасан не стал его уговаривать. Он тоже поднялся.
— У тебя что-нибудь осталось из домашних запасов? — спросил он Залима.
— Только сыр.
— Возьми с собой. А я попрошу у Кулижан хлеба.
— Не надо.
— Да послушайся ты хоть раз, когда тебе дело говорят!
Хасан сам достал из вещевого мешка сыр, раздобыл у Кулижан ломоть хлеба, завернул все в бумагу и положил в корзину.
— Поехали. Своей корзины не бери, моей хватит. Возьмем один рядок и вместе будем складывать.
Залиму еще ни разу не приходилось работать на уборке кукурузы. Правда, дедушка показывал ему, как надо снимать с початка обертку, как выламывать его из стебля. Вот и все, что знал Залим о кукурузе. И еще — он любил вареную кукурузу. Как только она дозревала до молочно-восковой спелости, мальчик с утра отправлялся на огород, выламывал штук шесть початков и требовал, чтобы их сварили. Но убирать кукурузу в поле — нет, этого Залим не умел. Желая помочь товарищу, Хасан предложил работать вместе, но Залим не послушался и повел отдельный рядок.
Поначалу Залим горячо взялся за дело и шел вровень со всеми. Но вскоре начал отставать. Руки ломило, растертые пальцы покраснели. Хасан заметил, что его друг начинает сдавать. Тогда он стал ломать початки в обоих рядах — своем и Залима, прихватывал его корзину, когда относил кукурузу к подводам. Залим уже не спорил и молча принимал помощь. Плечи и спина у него онемели, все тело ныло от непривычной работы.
Так прошел день. Если бы Залима спросили, что он помнит об этом первом дне работы, он, пожалуй, не нашел бы, что ответить. Глаза слипались, губы потрескались от зноя, ноги налились свинцом. Мучительно хотелось пить. Короткий послеобеденный отдых лишь ненадолго освежил мальчика.
Но вот тень от большого тополя, что рос возле дороги, дотянулась до рядка Залима, а потом и вовсе растаяла, слившись с вечерними сумерками. Затрубил горн, сзывая к ужину.
За столом Залим почти не мог есть. Еле дождался, пока Хасан кончил ужинать и пошел в шалаш. Мальчики улеглись рядом и мгновенно провалились в глубокий сон.
…Залим приоткрыл глаза и снова зажмурился. Ему подумалось, что еще ночь: вокруг стоял серый хмурый сумрак. И непонятно откуда, словно как продолжение сна, в сознании всплыл не то стишок, не то считалка:
Ритм строчек все ускорялся, звонкие голоса скандировали их над самой головой Залима. Он повернулся на другой бок, уткнул лицо в согнутый локоть. Вокруг засмеялись. Чьи-то руки принялись тормошить мальчика за плечи, кто-то, кажется Биртым, предложил сбегать за холодной водой. Потом послышался голос Хасана:
— Да вставай же, наконец! Зарядку проспишь.
Залим сел и огляделся. Ох, да ведь это шалаш на полевом стане! Как же он не слышал горна? Вот незадача!..
— Ну и здоров же ты спать! — потешались товарищи. — Мы уж хотели звать горниста в шалаш.
— Да будет вам! — вступился за приятеля Хасан. — Забыли, как сами кисли после первого дня?
Ребята, пересмеиваясь, высыпали из шалаша.
Залим никогда не думал, что ему так трудно придется в поле. Ведь он был крепкий, здоровый парнишка, мог целыми днями гонять мяч, ходить, лазать по скалам. А тут — на́ тебе! После вчерашней работы все кости у него ныли, плечи ссутулились, будто придавленные невидимой тяжестью, ноги и спина гудели. Но хуже всего пришлось рукам: за вчерашний день жесткая обертка початков натерла на пальцах водяные мозоли.
С трудом преодолевая боль, Залим обрывал обертку, стиснув зубы, выламывал початок и бросал в корзину.
Призыв к обеду положил конец его мучениям. Оставив корзины возле груды кукурузы, Залим и Хасан медленно брели к полевому стану. Шли и молчали. Залим изнывал от жары, рубашка прилипла к спине, по лицу ручьями лил пот. Хасан, работавший в одной майке, посоветовал:
— Ты бы снял рубашку — жарко ведь. Я всегда без рубашки работаю.
Залим расстегнул пряжку ученического ремня, стянул рубашку. Хасан поглядел на него и покачал головой.
— Что это ты совсем не загорелый?
— А разве обязательно надо загорать? Я не люблю: вечно обгораю.
— Тогда уж лучше оденься. Солнце-то вон как жарит.
— Э-э, все равно, — махнул рукой Залим.
А на стане повариха Кулижан уже разливала в алюминиевые миски густой наваристый борщ с большими кусками мяса — первое и второе, как объяснила она. Хасан и Залим подошли к столам последними. Пока они умылись и сели обедать, ребята уже успели управиться с борщом и доедали свои порции арбуза.
Залим сидел перед дымящейся миской, боясь прикоснуться пальцами к ложке. Да и есть не хотелось. Вот если бы попить… Но он знал, что в жару пить нельзя. Стоит только начать — и не остановишься.
Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.