- Отче, благословите на странствия в подаянии.
Патер Никольм грозно хмыкнул.
- Не благословляю. Ишь, суккуба он завалил, и всё, в бродячие отшельники? Вставай. Солнце по воле Господа светит всем, и ты ничем не лучше и не хуже. Поднимайся.
И добавил чуть мягче:
- Пойдём, чадо. Пойдём.
И протянул руку.
Почтовый агент мигнул картинкой конверта.
“Ваше письмо отправлено”.
Я закрыл ноутбук. Выключил свет, повесил на плечо сумку. Запер дверь. Спустился по гулкому хребту лестницы и вышел на улицу.
Редкие люди шли со мной и против меня, лица мелькали, улыбались, хмурились, оставались бесстрастными.
Я шёл, и солнце поднималось на городом, вставало из синей дымки.
Через парк до вокзала было короче.
Я подошёл к парапету, огораживающему обрыв, под которым текла речка.
Прямо передо мной в небо поднимался парковый холм, серо-синий от росы и тени.
И над ним вставало яркое, горячее солнце.
Я постоял у парапета, глядя на деревья на холме.
Перебирал в памяти строчки отправленного письма.
“Здравствуй, Анатолий!
Высылаю тебе последнюю версию рассказа. Корректируй и публикуй, как посчитаешь нужным.
Я решил сменить остановку. Солнце светит всем, и твоя реплика про ложки и дерьмо была совершенно правильна.
Хочу съездить на Афон. Когда вернусь, пока не знаю, но, если что, дам знать.
С уважением,
Михаил Николаев”
Я вынул из кармана телефон. Пять пропущенных звонков. Ксения, Алексеев, Широкова.
Открыл корпус и вынул аккумулятор. Освободил и выронил за парапет сим-карту. Собрал телефон.
Включил. Сбросил настройки и отформатировал карту памяти.
Положил слайдер на парапет.
Накинул на плечо сумку и двинулся в сторону аэровокзальной электрички.
Солнце светило из глубокого холодного неба.
Было тепло.
Тюмень, май-июнь 2012
