По мотивам стихотворения “Curacao blue” Артура Иванова (Барамунды), http://www.proza.ru/2013/08/18/961
— Что вы надеетесь найти на этом острове? Абсолютно непримечательное место. Сухое, каменистое, унылое. Ну да, немного пляжей, пара живописных заводей, знатные омуты, но мало ли этого добра вокруг? Мой вам совет — не задерживайтесь там больше чем на две недели. Тоска одолеет. Увидите. Но если что, помните — у нас рейсы туда каждые две недели. Как увидите голубую тоску на горизонте — пакуйте саквояж. Мы будем рады.
— Вы слишком привержены цвету, мой капитан.
— А почему бы и нет? Наш фирменный цвет. Ваше здоровье, мой генерал! Prozit!
— Ваше здоровье, капитан.
— Занятные у вас шрамы, мой генерал.
— Вы бестактны, капитан.
— И что с того? Расскажите, как вы их получили. Уверен, это история, достойная героя!
— Уже пятый день я слушаю вас, мой капитан, и до сих пор не могу определиться — выпить всё же с вами на брудершафт или вызвать на дуэль? Вы что посоветуете?
— Сначала дуэль, потом на брудершафт. Как вам такой вариант?
— Вы неподражаемы, мой капитан.
— Если человек жив, то он никому не подражает и никто не может подражать ему. Если что-то из этого всё же происходит, значит, никчёмный совсем человек.
— Вы восхитительно категоричны. Что же, отложим дуэль по обратного рейса. А пока давайте выпьем.
— Отлично! Бой! Где ты, спящее недоразумение безмозглого племени безногих? Ещё коктейль мне и генералу! Ваше здоровье, генерал!
— Ваше здоровье, капитан.
— Так что же шрамы, мой генерал?
— Не напирайте, капитан. Позже. Сейчас я не в настроении.
— Как скажете. Ещё стаканчик?
— Пожалуй.
— Вы очень странный, мой дорогой.
— Спасибо, вы очень милы.
— Эта манера выходить к завтраку с перепачканными чернилами пальцами, сидеть всё утро и смотреть на рассвет, не следить за собой. Встреть я вас посреди Парижа, вы были бы очень там к месту, но здесь, посреди Южной Америки, встретить классического представителя парижской богемы — это неожиданно.
— Ну уж и классического. Так, бледное подобие.
— Вы строптивы.
— А вы обворожительны.
— И раздражающе прямолинейны.
— Когда я теряюсь, то становлюсь грубоватым. Как долговязый ученик иезуитской школы при виде королевы аристократического пансиона. Я думаю, вы видали таких.
— Нет, мой милый.
— Значит, бедняги просто не имели сил взглянуть на вас прямо. Прятались за углом, должно быть.
— Просто я не была королевой пансиона. У моей матери не было денег, чтобы обеспечить мне такое образование.
— Что ж, значит, эти деньги не были потрачены зря.
— Вы готовите оскорбление или комплимент?
— Констатацию.
— И что же это?
— Вы по всем признакам королева. Если это не результат светского обучения, значит, оно было бы бессмысленно. Идеальный камень не нуждается в гранильщиках.
— Вы вульгарны.
— Тогда давайте я помолчу и просто буду смотреть на вас.
— О Господи! Тогда почитайте что-нибудь из того, на что вы тратите ночами чернила.
— Я буду заикаться. Робость, знаете ли.
— Вы заводите разговор в тупик.
— Совсем нет. Давайте просто поговорим о чём-нибудь другом, если нельзя о вас.
— И о чём же?
— Хотя бы о закате. Вы видели картину Ван-Гога?
— Какую из?
— С закатом.
— Их несколько. Какую вы имеете в виду?
— “Закат солнца в Монмажуре”.
— Она же считается подделкой?
— Я в это не верю.
— Вы эксперт?
— Я человек, который в данном случае не верит экспертам. Я убеждён, что это одно из лучших его творений.
— А это не гордыня ли в вас? Типичная черта парижской богемы.
— Возможно. Ещё одна черта парижской богемы — отсутствие желания следовать за другими там, где нужно идти самому.
— И ломать шею там, где не прошли великие?
— Да. Либо самому стать великим со временем.
— И самонадеянность.
— Безусловно.
— А как же скромность?
— Тогда не стоит жить в среде богемы. Тогда надо идти в монастырь.
— А вам не хочется?
— Мы снова вступаем на предательскую почву.
— Боитесь?
— Боюсь.
— И признаётесь в этом?
— Я трусоват.
— Тогда что же вы делаете здесь, посреди реки, полной крокодилов?
— Я еду на остров, который является конечной точкой нашего рейса.
— Зачем? Будете там писать?
— Я буду там жить.
— Интересный выбор. Не слишком ли вы увлеклись эскападами?
— Всё гораздо проще. У меня в кармане осталось всего несколько монет, как раз чтобы доехать и купить какую-нибудь лачугу. Я нищий.
— Нищий, который едет в самое сердце Южной Америки, чтобы купить там лачугу и жить? Вы серьёзно?
— А чем это место хуже любого другого?
— Что же, наш разговор всё же зашёл в тупик.
— Бог с ним, с разговором. Мы можем просто помолчать, глядя на закат, пока он не закончился.
— Я буду смотреть на закат, а вы будете жульничать?
— Безусловно.
— Бой, зажигай фонари! В этой тьме египетской не разглядишь, что пьёшь. Пошевеливайся!
— Иногда во тьме можно увидеть больше, чем под светом фонарей, капитан.
— Что же, например?
— Как светится кончик сигареты беспечного часового, например. Очень удобно целиться.
— Слава Богу, что я курю трубку.
— Да, это безусловный плюс. Главное, выбирать трубку с глубокой чашкой и не находиться под склоном. Со склона снайпер может увидеть и трубку.
— И что же делать?
— Курить под крышей. Правда, это опасно тем, что при атаке строения обычно атакуют минометчики или авиация.
