Солдаты без оружия - [146]

Не знаю, сколько песен спел бы Ураз-ата, будь у него время. Но один из музыкантов что-то шепнул ему, он вскочил, словно подкинутый пружиной, оставил гармонь и с криком: «Плов перестоит, готовьте дастархан!» — устремился к выходу.

Люди задвигались, составили из снарядных ящиков «столы» и «скамьи», застелили их брезентом, сошедшим за дастархан — скатерть, — и уставили яствами, привезенными гостями. В других палатках сделали то же самое, и вскоре на блюдах, в мисках и в солдатских котелках появился рассыпчатый, дразнящий ароматом, изумительно вкусный узбекский плов.

«Чудесный день! — подумалось мне. — Словно у друзей на домашнем торжестве, хотя и дом мой, и друзья отсюда далеко, за тысячи километров».

В Андрее вдруг взыграла молодецкая кровь, полушутливо-полусерьезно он произнес:

— Жаль, что я рано женился, а то попросил бы Ураза-ата высватать мне вон ту черноволосую красавицу танцовщицу.

— А свадьбу сыграл бы за счет этого стола? — поддел я его.

— Не думал, что ты такая язва, — усмехнулся Андрей, не сводя глаз с девушки.

— Не выйдет ничего у тебя, братец, мы таких девушек даром не отдаем.

— Хочешь, выплачу это… как у вас называется, калым?

— Я б на твоем месте и душу отдал.

Андрей открыл было рот, чтобы что-то ответить, но тут заговорил Ураз-ата.

— Я отец шестерых детей, товарищи, — сказал он. — Двое моих сынов на фронте, проводил их в первый же месяц войны. Один из них, Одил… — Старик запнулся, прерывающимся голосом вымолвил: — Прошлой зимой… под Москвой… он погиб…

Воцарилась тишина. Ураз-ата провел ладонью по лицу, словно стирая следы исказившей его печали, и поднял голову.

— А второй мой сын — Камил воюет сейчас на Ленинградском фронте. Месяц тому назад его наградили орденом Красной Звезды. Раз уж пришлось к слову, скажу, что здесь, среди нас, сидит его невеста. Вот она, наша Шамсия, танцовщица фронтовой бригады, которую создали артисты нашей республики.

Все уставились на девушку, ту самую, о которой говорил Андрей. Она зарделась и потупилась.

— Ну, братец, видишь, на кого глаз положил? — усмехнулся я.

Андрей невольно покраснел, однако, не растерявшись, схватил кружку с красным столовым вином и сказал:

— Хороший вкус у сына старика, парень не промах. Сейчас подниму тост за их счастье.

— Потерпи, пусть кончит старик, — удержал я его.

Ураз-ата говорил медленно, задумчиво, как бы подбирая слова:

— Много чего у меня на сердце, что хотелось бы поведать вам, дорогие товарищи бойцы, но не знаю, как выложить все покороче. В старости, будь она неладна, все говорливы. Когда был молодым, слова будто сами рождались, были точными, к месту. Мне не поверите, спросите у генерала Якуба Казакова… — Старик улыбнулся, как видно, приятным воспоминаниям, но тут же согнал улыбку с лица и нахмурился. — Вот опять не о том… Я что хочу сказать вам? Дай бог, чтобы вы дошли до победы и чтобы ваши отцы и матери, братья, невесты и сестры, все близкие вам люди не проливали слез…

— А вам, Ураз-ата, желаю петь и пить на свадьбе вашего сына с этой прекрасной девушкой, — громко провозгласил, не утерпев, Андрей.

Старик благодарно посмотрел на моего однополчанина, и глаза его увлажнились, дрогнули уголки губ. Ураз-ата пытался скрыть свое состояние, то мягко, смущенно улыбаясь, то легко покашливая, но слезы навертывались на ресницы, и он опустил веки.

Зимние вечера нескончаемо длинны, а этот, казалось, пронесся мигом. Может быть, мы и посидели бы дольше, однако появился связной, молодой солдат-автоматчик, и вручил подполковнику Максимову — командиру полка — пакет с сургучной печатью. Веселье угасло. Все уставились на Максимова. Подполковник вскрыл пакет, прочитал бумагу и, отпустив движением головы связного, что-то шепнул Уразу-ата на ухо, потом поднялся, провозгласил тост за здоровье и счастье гостей, горячо поблагодарил их за подарки, теплоту и сердечность и извиняющимся тоном закончил:

— Вы, дорогие товарищи гости, пожалуйста, располагайтесь на отдых, а нам надо подготовиться к выполнению боевого задания. Еще раз спасибо вам за все!

Попрощавшись со всеми, и мы с Андреем собрались уйти, но Ураз-ата остановил нас:

— Подождите, сынки, есть разговор.

Командир полка подошел к нам и тихим голосом объяснил, что утром «катюшам» предстоит принять участие в боевой операции. Ураз-ата изъявил желание посмотреть их «в деле», причем сказал от имени всех гостей:

— Много слышали о сказочных «катюшах», но в народе говорят, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Если можно, конечно. — Тон у Ураза-ата был просительный.

Максимов разрешил, но его волновала безопасность гостей. Мог ли он взять на себя ответственность, не посоветовавшись и не получив дозволения вышестоящего начальства?

— Вот представители вашего начальства, — показал Ураз-ата на меня с Андреем, незаметно подмигнув нам.

Мы удивленно переглянулись. Ураз-ата укоризненно качнул головой.

В общем, было решено, что на огневую позицию «катюш» пойдет только Ураз-ата, мы с Андреем будем сопровождать его.

Все остальные гости полка еще спали, рассвет едва-едва начинал брезжить, когда я, Андрей и Ураз-ата пришли на огневую. Старик для чего-то прихватил с собой гармонь.