Солдат - [69]

Конечно, Эйзенхауэр хорошо понимал, что могут возникнуть трудности, если командующий попросит предоставить ему право инспектировать подчиненные ему контингенты других стран.

В Военно-штабном комитете я бился над неразрешенной проблемой численности сил, которые каждая страна должна выделить для международной армии. А в качестве консультанта при Барухе в Комитете по атомной энергии ООН я наблюдал за тактикой русских в другой области. Здесь наши умы занимала не менее трудная проблема — контроль над атомным оружием.

Первые заседания Комитета происходили в атмосфере таких же радужных надежд, какие мы питали на первых заседаниях Военно-штабного комитета. Но как только русские дали ответ на сенсационный план Баруха, предусматривавший наблюдение и контроль, во всем мире над установками атомной энергии, стало ясно, что мы зашли в новый тупик. Русские с самого начала потребовали полного запрещения производства атомного оружия и уничтожения всех наличных запасов. Задачи советской военной политики сводились попросту к следующему: уничтожить всякую способность Запада, в особенности Соединенных Штатов, предпринять нападение на Россию и низвести военные силы западного мира до положения, при котором они целиком оказались бы во власти русских.

Наблюдая за поведением русских в Военно-штабном комитете и в Комиссии по атомной энергии ООН, я пришел к выводам, которые решил зафиксировать в письменной форме. С одобрения генерала Эйзенхауэра я потом довел эти выводы до сведения моих начальников в высших инстанциях, полагая, что они сочтут их полезными для оценки русской политики.

Я ссылался на основные факты троякого рода. Во-первых, русские непреклонны в своем требовании заключить международную конвенцию о запрещении использования атомной энергии для военных целей и об уничтожении всех запасов атомного оружия, но в то же время отказываются принять предложения США об эффективном наблюдении за производством атомной энергии. Во-вторых, СССР внес резолюцию о разоружении и настаивает на том, чтобы она была принята Организацией Объединенных Наций. И, наконец, в-третьих, СССР помешал достижению соглашения относительно численности вооруженных сил, выделяемых для Совета Безопасности, настаивая на своем абсурдном предложении о равенстве сил — самолет за самолет, орудие за орудие и солдат за солдата.

Затем я дал оценку этим основным фактам. Несомненно, Россия предпринимала усилия для того, чтобы:

1) заставить США пойти на запрещение применения любых видов атомного оружия для военных целей;

2) запретить применение и всякого другого оружия мае сового поражения, включая стратегическую авиацию, управляемые снаряды и другие боевые средства, состоящие на вооружении военно-морского флота; 3) сократить силы, выделяемые для ООН, до уровня сил, которые могла бы предоставить сама Россия, ц сократить вооружения всего мира до уровня вооружений, выделяемых для ООН; 4) использовать давление общественного мнения во всем мире и в США в том числе, чтобы достигнуть соглашения по этим задачам. А между тем Россия тайно создавала свои собственные атомные сооружения и содержала крупные сухопутные и военно-воздушные силы.

На основании всех этих фактов и данной мною оценки я сделал следующий вывод: если мы уступим требованиям русских, мы лишимся атомного оружия. Мы откажемся от нашего сложного вооружения и сильно повысим роль людских сил как решающего фактора войны, а это даст русским большое преимущество. Как только будет проведено сокращение тех сил, в которых мы пользуемся решающим превосходством, СССР начнет наступление на наш превосходящий промышленный потенциал. В нашу промышленную структуру проникнут советские агенты, и СССР получит возможность парализовать у нас транспорт, производство топлива и средства связи. Если это случится, мы не сможем вовремя реализовать наше техническое превосходство, чтобы остановить продвижение русских армий, значительно превосходящих наши армии по численности.

Короче говоря, русские вынашивали планы одностороннего разоружения Соединенных Штатов, маскируясь призывами к общему регулированию и сокращению во-оружений. Этот план был направлен на то, чтобы лишить нас превосходства в области науки и техники и поднять СССР до положения доминирующей военной державы в мировом масштабе[27].

Я предоставил этот доклад своему непосредственному начальнику генералу Эйзенхауэру, а он через министра армии Паттерсона передал его государственному секретарю генералу Маршаллу. Маршалл одобрил мой доклад. Позднее Эйзенхауэр сообщил мне, а заместитель государственного секретаря Дин Ачесон подтвердил, что этот доклад был использован при разработке новой политики США.

ГЛАВА 19 ТРУДНЫЙ РАЗГОВОР С НЕПРЕКЛОННЫМИ РУССКИМИ

Когда я работал в Военно-штабном комитете и в Комиссии по атомной энергии ООН, на меня были возложены дополнительные обязанности, к которым я считал себя более подготовленным. Я был назначен председателем Межамериканского совета обороны — военного органа Панамериканского союза (теперь этот союз называют Организацией американских государств).

Этот орган призван был претворять в жизнь Чапультепекский пакт