Сокровище последнего самурая - [40]

Теодор озабоченно нахмурился:

– Твой спинозавр не боится шума сражения? Я был на Великой войне и тренировал сотни аллозавров для поля боя, но толку мало: они просто не переносили взрывов и стрельбы – сразу шалели и становились непредсказуемыми.

– Хиноки не такой, – покачал головой Масаки. – В моей семье десятки лет отбирали и натаскивали бесстрашных и готовых к сражениям спинозавров. Мои предки тщательно следили за тем, чтобы между родителями и цыплятами не прерывалась связь и сохранялась чистота породы – и чтобы спинозавры были самыми бесстрашными из всех завров.

Теодор понимал, что глупо возвращаться к тому же вопросу, но был вынужден это сделать:

– Масаки, ты посмеялся надо мной, но мне нужно знать: может твой спинозавр извергать из пасти огонь?

– Ты боишься такого спинозавра больше, чем обычного? Надеюсь, что мои враги тоже, – Масаки засмеялся. – Признаюсь тебе: это трюк. – Он пожал плечами, словно извиняясь. – Вот, гляди, что прикреплено к голове Хиноки.

Теодор смотрел во все глаза, слушая объяснения самурая.

– Под доспехом спрятаны узкие мешки, которые я наполняю взрывающимся веществом – таким же, как петарды. Они срабатывают ровно через десять секунд после воспламенения, и как раз в нужный момент я успеваю заставить Хиноки раскрыть пасть и зарычать.

– Дым и зеркала, – негромко пробормотал Теодор. – Гениально!

Масаки открыл кожный мешок:

– Взрывчатые вещества – наш строго хранящийся семейный секрет. А тут у меня набор петард и бенгальских огней. – Помолчав, он добавил: – Вообще-то они не очень хорошие; отец использовал их для детских праздников. Но ещё у меня есть ракеты, они уже серьёзная угроза, и вот ещё такая штука. – Масаки показал цилиндр размером со скалку. – Она делалась на экспорт; отец называл её «Гроза». Её используют лишь как последнее средство. – Масаки вздохнул. – Возможно, для неё как раз пришло время.

– Что ж, я всё понял – но какую роль ты отведёшь мне?

– Ты приехал сюда – значит, так надо. – Масаки улыбнулся. – Я как-то успел забыть, что всё происходит не без причины, а ты возродил мою веру в это и мою уверенность в себе. Много лет назад мне было суждено отдать императору свою катану – и вот её дали тебе, чтобы она вернулась ко мне. Твоя судьба – стоять в этом сражении рядом со мной.

– Значит, я просто должен верить, что всё образуется?

– Ты правильно догадался, дружище-заврочеловек, – кивнул Масаки. – Твоя судьба уже определена. Всё в твоём прошлом происходило ради того, чтобы сегодня ты был здесь. Что бы ни случилось завтра – хорошее или плохое, – оно должно быть именно таким, потому что потом за этим последует другая важная вещь.

– Не плыви против течения – плыви по течению? – сказал Теодор. – Значит, надо встретить завтрашний день без страха, помня, что так определено судьбой. Согласен. Но мне всё-таки нужно знать, чем я смогу быть полезен – без меча, доспехов и без завра.

– У нас есть преимущество – ведь бандиты не знают, что ты здесь, – сказал Масаки. – Запомни: сражения выигрываются вот тут. – Он снова постучал себя пальцем по лбу. – Наш шанс – элемент неожиданности, сюрприз для них. Они уверены, что я умер или хотя бы не способен драться.

– Плюс к этому мы на стороне добра, – добавил Теодор.

– Не стоит недооценивать нашего противника, мистер Логан. Эти бандиты просто местные парни, пошедшие по кривой дорожке из-за тяжёлой жизни и неудач. Но их главарь действительно воплощение зла. Ему нужна реликвия, и он не остановится ни перед чем.

Тут у Теодора возник логичный вопрос:

– Масаки, откуда тот главарь знает про реликвию и её силу?

Спинозаврий тяжело вздохнул и опустил голову:

– Их главарь Тобуку – мой брат. – Он взял палочку и нарисовал на снегу круг, а в нём S-образную линию. – Это я, – сказал он и ткнул в левую сторону круга, поставив в ней точку, – инь. – Он сделал такую же точку в правой стороне круга. – А это Тобуку – ян. Мы с ним близнецы. Мы две половинки одного целого.

Последняя фраза эхом отозвалась в голове Теодора:

– Я не в первый раз слышу такие слова, отражающие взгляд завролюдей на жизнь.

Масаки кивнул:

– Тобуку живёт на тёмной стороне, а я на светлой. Мы не такие разные, его тропа проходит рядом с моей, а моя – рядом с его… – он ещё раз обвёл палочкой круг, – …снова и снова.

Теодор посмотрел на нарисованный у ног Масаки символ.

– Я тоже знаю плохого человека, чья тропа идёт рядом с моей, – задумчиво сказал он. – Он часто оказывается поблизости от меня и отравляет мне жизнь.

– Я же говорил тебе, что мы с тобой одинаковые. – Масаки подмигнул Теодору. – А теперь пойдём, дружище. Не бойся завтрашнего дня: чему суждено, то и случится. – Он улыбнулся. – А я приготовлю для Тобуку парочку сюрпризов.

24 Не на жизнь, а на смерть

– дьявольский характер —

Ночь была длинная; наконец звёзды, совершавшие свой путь по чернильно-чёрному небосклону, растворились в рассветной синеве. Оранжевое солнце взошло над горизонтом и осветило гору Фудзи. Монахов призвали на молитву, как это было каждый день сотни лет, с тех пор как на горном склоне был построен этот монастырь. Но в это утро всё притихло и безмолвствовало, слышался лишь звон колокола; остальные звуки поглощал свежий белый снег.