«Сокол» вышел в море - [6]

Тётя-капитан обнимает Кирика, спрашивает:

— На вертолёте хочешь полетать?

— Хочу, где он?

Глаза у тёти-капитана невесёлые. Она говорит с Кириком, как со взрослым:

— Видишь ли, дружок, доктор считает, что твоей маме нужна операция. Нельзя ждать, пока «Сокол» придёт в порт. Возможно, к нам прилетит санитарный вертолёт, отвезёт маму в больницу. Послана радиограмма, ждём ответа с берега.

КАК ВОЕВАЛ ПАПА

Теперь ясно, что случилось на траулере.

Братья-близнецы стараются развеселить Кирика, зовут его к себе, обещают показать что-то интересное. А он не уходит от санчасти, ждёт доктора. Тот сказал: «Потерпи, дружок, твоя мама спит, попозже зайди…»

На палубе холодно, свистит ветер. Налетели тучи — тёмные, грозные, будто и не светило солнце. В этом краю так бывает часто: теплынь, солнечно, и вдруг — раз! — будто из тёплой комнаты распахнули окно, а на дворе морозище. А то вдруг в стужу повеет теплом. Быстро меняется погода. Ничего удивительного — в море тёплое течение, а Северный полюс рядом, вот тепло и спорит с холодом.

Выходит доктор в белом халате, говорит Кирику:

— Твоя мама крепко спит, я дал ей снотворный порошок. Иди в каюту, я позову тебя, когда она проснётся.

Кирик в каюте. Он всё прислушивается, не летит ли вертолёт; поглядывает в иллюминатор.

А море сейчас будто ледяное, и волны будто зелёные льдины. Не нарисовать ли такое море?

Тётя-капитан подарила Кирику цветные карандаши, большую тетрадь для рисования. Целая коробка карандашей, одних зелёных пять штук — тёмный, посветлее, совсем светлый, как молодая травка…

А вертолёта нет и нет. Может быть, он в такую погоду не прилетит?

— О чём задумался, художник?

Кирик и не заметил, как вошёл Пал Палыч.

— Прилетит вертолёт?

— Всё будет хорошо! — отвечает Пал Палыч. — А ты что рисуешь? Хочешь, я нарисую, как воевал твой папа?

— Хочу… А мы полетим на вертолёте?

— Всё будет хорошо, — повторяет Пал Палыч и садится рядом с Кириком. — Ну, с чего начнём?

Он берёт синий карандаш, и вскоре на чистом листе высоко вздымаются волны; берёт зелёный карандаш — и в небе полыхает северное сияние.

— А сейчас нарисуем наш траулер. Назывался он «Крепыш», хотя был дряхлый, кряхтел. Да что поделаешь? Во время войны всё пошло в ход. Рыбалили на старых посудинах, нужно было кормить солдат, матросов, мирных жителей.

Пал Палыч рисует и рассказывает про войну:

— В любую погоду выходили мы на промысел. Кругом темень, полярная ночь. Всюду подстерегают вражеские самолёты, плавучие мины, лодки подводные. Однажды вытаскиваем трал, а в нём вместо рыбы — чудище рогатое. Мина! Сбросить в море — взорвётся. И на траулере может взорваться, разнесёт в щепки нашего «Крепыша». Батя твой вызвался обезвредить мину. Подполз к ней, отвинтил рога, и мы выбросили мёртвое чудище в море.

Пал Палыч рисует палубу «Крепыша», рогатую мину и крошечного человека около неё.

— Это мой папа? А потом как он воевал?

— Потом?.. — Пал Палыч подходит к иллюминатору. — Слышишь? Гудит! Это прилетел вертолёт!

ТИШИНА! ТИШИНА!

Над «Соколом» кружит вертолёт.

Все моряки собрались на палубе. Машут руками, фуражками, платками.

— Ура! — кричит Кирик.

Дядя Коля подхватывает его; дядя Вася говорит Кирюхе:

— Гляди, приятель, прилетели за твоим дружком.

Дядя Коля тормошит Кирика:

— Видишь? Красный крест. Это санитарный вертолёт!

Траулер замедлил ход, почти остановился. Вертолёт осторожно садится на корму, как раз на то самое место, где недавно лежал трал с большой рыбой. На палубе просторно, убрали всё лишнее.

Кирик лишь издали видел самолёты, теперь он стоит у самой машины.

Открывается дверца, выходят молодая женщина в платочке и строгий мужчина в роговых очках. В руках у них чемоданчики. За ними выходит лётчик — это по одежде видно.

Капитан и Пал Палыч недолго говорят с ними, ведут гостей в санчасть.

— Сейчас полетим? — спрашивает Кирик то дядю Васю, то дядю Колю, то опять дядю Васю. — Меня возьмут?

— Возьмут! — отвечает дядя Вася.

— А твоего Кирюху вряд ли, — качает головой дядя Коля. — Это тебе не моторка. Где ты видел, чтоб олени летали?

Кирику хочется рассказать, что ему приснилось, будто он с Кирюхой летал по воздуху, да лучше уж промолчать. Будут смеяться, а ему совсем-совсем не до смеха: и за маму тревожно, и страшновато лететь, и пыжика жаль. Правда, его не обидят на траулере, и всё-таки не хочется расставаться.

— Вот что, пойдём-ка собирать вещи, — предлагает дядя Вася. — Я помогу.

В каюте он укладывает вещи Кирика и его мамы. Кирик тоже складывает своё имущество. Он чуть было не оставил цветные карандаши и тетрадь с картинками про войну.

Чемоданы выносят на палубу, и тут Кирик слышит голос по радио:

«Внимание, внимание! Передаю приказ капитана. Внимание, на «Соколе»! Выключить все моторы и механизмы в цехах консервного завода. На палубах и всюду соблюдать полную тишину! Громко не разговаривать, не ходить мимо санчасти. Внимание! Повторяю приказ капитана…»

Увидав Пал Палыча, Кирик бросается к нему:

— Мы скоро полетим?

— Не скоро, браток… Доктор решил сделать операцию на месте.

Кирик бежит к санчасти, но сталкивается с тётей-капитаном.

— Туда не пустят, дружок! — говорит Елена Сергеевна. — Мне тоже велели уйти.