Согласие на брак - [23]

– Заколоченной досками? – повторила Лиззи, давясь от смеха. – Девочка моя, это дубовый брус. Упаси тебя бог заикнуться про доски при хозяине.

– Все равно, там темно и мрачно, а на твоем брусе какая-то синяя плесень.

– Это от сырости. Ричард Боден говорит, что нужна хорошая гидроизоляция. Видимо тот, кто триста лет назад строил Уайдейл-холл, об этом не знал.

– Лиззи, ты не должна есть в одиночестве.

– Я прислуга, мисс Эми.

– Черт побери, не называй меня мисс! – вспылила Эми. – Меня тошнит от этого. Честное слово!

– Ты опять ругаешься, девочка?

– У меня такое чувство, будто меня сунули в машину времени и запулили в средние века, – проворчала Эми. – Может быть, необязательно постоянно ругать меня за то, что я выражаюсь?

Лиззи пожала плечами.

– Думаю, что нет. – Она взяла белое вафельное полотенце и начала вытирать посуду, которую ей протягивала Эми.

С минуту они работали молча, затем Лиззи не без лукавства спросила:

– И как он тебе? Ричард Боден?

– О-о, это каменный человек, – туманно ответила Эми.

– Ты не лишена воображения, – заметила Лиззи, без труда водрузив тарелки на верхнюю полку буфета. – Каменный человек. – Она фыркнула. – Я могла догадаться, что ты ответишь именно так.

– Он ничего, – сказала Эми. – Мне он даже понравился. Подарил мне подставки для книг, он сам их сделал.

– Подставки для книг? – Лиззи всплеснула руками, затем уперла их в бока. Так она и стояла, неподвижная как статуя, и только пожирала Эми глазами.

Эми стало смешно.

– Тебе не нравится, что я принимаю подарки от Ричарда Бодена?

– Как тебе сказать? Я просто не ожидала. Мне казалось, он такой застенчивый…

– У меня такого впечатления не сложилось. – Эми снова повернулась к раковине. – Лиззи, скажи, что случилось с его женой?

– Он говорил, что она умерла. Это было давно, должно быть, в середине восьмидесятых. Какое-то осложнение во время беременности.

– Беременности! – Эми оживилась. – Черт, этот момент я как-то совсем упустила из виду. Но у него, кажется, детей нет, или я не права?

– Нет. Это был бы их первенец, если бы Грейс и ребенок остались живы. Он как-то показывал мне ее фотографию.

Эми задумчиво прищурилась:

– Лиззи, выходит, вы с Ричардом на дружеской ноге, я права?

– Можно сказать и так. – Лиззи усердно делала вид, что ее в данный момент интересуют исключительно столовые приборы, которые она тщательно вытирала и складывала в выстланную фланелевой тканью коробочку в одном из ящиков буфета.

– Ну же, Лиззи, расскажи мне о нем. Теперь-то уж я вытяну из тебя все.

– Я больше ничего не знаю. – Лиззи передернула плечами. – Он иногда заглядывает на чашку чая, когда работает в церкви.

– Могу я пригласить его на ужин?

– Почему бы нет? Похоже, вы начинаете чувствовать себя здесь хозяйкой, мисс Америка.

– Что ты хочешь сказать, Лиззи?

– Я хочу сказать только одно: ты задаешь слишком много вопросов. – Лиззи задвинула ящик и повесила полотенце. – А теперь, если не возражаешь, я пойду к себе смотреть „Улицу Коронации“.[4]

– „Улица Коронации“? – переспросила Эми. – Что это? Какой-нибудь высокопарный бред о жизни королевы?

– Заходите и посмотрите сами, если хотите, мисс Всезнайка, – сухо промолвила Лиззи. – Думаю, тебе понравится.

– Правда?

– Да! Там есть персонажи, очень похожие на тебя. Тоже суют нос не в свои дела. Как знать, может, ты бы у них чему-нибудь научилась.

Джиф Уэлдон ничего не имел против того, чтобы пригласить Ричарда Бодена на ужин, однако сказал, что приглашение передаст лично. Эми была разочарована. Она-то надеялась, что у нее появится лишняя возможность поговорить с Ричардом по телефону, но не тут-то было. Дядя Джиф не желал и слышать об этом.

– Не твое это дело, девочка, – сказал Джиф Уэлдон. – Будет правильнее, если это сделаю я, как хозяин.

– Но я же тоже выступаю в роли хозяйки.

– Ты, Эми, у меня в гостях, – подчеркнул Джиф Уэлдон тоном, не терпящим возражений.

Эми поняла, что ей указали на место, она всего лишь гость, не более того, даже если когда-то в будущем ей и суждено унаследовать Уайдейл-холл.

Снег выпал еще за две недели до праздников. Рождественский день выдался холодным и безрадостным. Выглянув утром в окно, Эми поежилась, с тоской вспомнив о Бостоне и о центральном отоплении. Она быстро оделась, натянув первое, что попалось ей под руку в старинном двустворчатом гардеробе: черную трикотажную рубашку поло, черные джинсы и толстую, на подкладке, фуфайку. Главное, решила она, это сапоги, особенно если она намеревается отправиться на прогулку. Всю прошедшую после ее приезда в Уайдейл-холл неделю Эми ходила гулять регулярно, отшагав уже не одну милю, чем повергала в ужас Лиззи Эберкромби и дядю Джифа.

Позавтракала Эми одна. Лиззи была занята с двумя женщинами, которые дважды в неделю приходили из деревни убираться в доме. Выйдя в холл, она заметила дядю Джифа; он, должно быть, направлялся в свой кабинет – туда вел похожий на каменный мешок коридор, в котором вечно гулял ветер. Эми не стала окликать его.

Подняв взгляд на портрет Барбары Уэлдон, висевший над вычищенным до блеска пустым камином, Эми равнодушно пожала плечами.

– Ну что, старушка Барбара, – сказала она, – похоже, сегодня никто не спешит составить мне компанию. Попробую-ка я взобраться на ту маленькую горку, что скажешь?