Софийские рассказы - [118]

— Да, товарищ Мичев, если это возможно.

— Попробую, брат, только соединяют меня с трудом.

— …Перевели бы его в Мало-Бучино, товарищ Мичев!

Он затянул потуже свой ремень, поправил пистолет, чтоб не висел так низко, отряхнул рубашку от пуха и помета голубей и повел меня через поросший травой двор к даче, утопавшей в тени двух огромных канадских тополей, раскинувших свои ветви над ее крышей. А в это время довольные и сытые птицы, белые почтовые, набив свои зобы, кружились над голубятней и дачей, шумя крыльями, сделанными будто из шелка, а не из мягких перьев. Небольшой стаей они направились в сторону поселка и растаяли в залитом солнцем просторе, чтобы вскоре вернуться назад счастливыми и довольными.

Товарищ Мичев шел своим привычным солдатским шагом через поросший травой двор, тяжело и уверенно ступая коваными сапогами. Усики его посеребрились, присыпанные порошей прожитых лет, а совершенно лысая голова сверкала на ярком солнце.

— По-моему, здешний климат хорошо действует на вас, товарищ Мичев, — сказал я, глядя на его развитую грудь и мускулистые руки.

— Да, Мицков, климат здесь для здоровья полезный.

— А верно ли, что Витошу хотят превратить в парк культуры и отдыха?

— Да, поговаривают. С недавних пор каждый день приезжают сюда студенческие отряды, все промеряют…

— Лиля говорила нам, что ими руководит управление «Парки и сады».

— Да, шастают тут разные ребята и девчонки, которые больше занимаются любовью, чем работой.

Сказав это, он будто уколол меня иглой в самое сердце. Я тут же представил себе нашу сношеньку среди этих парней, и у меня заныла душа. «Хорошо устроилась, — подумал я. — Он границу охраняет, а она прокладывает аллеи на Витоше!» И так у меня стало паршиво на душе, что на лбу моментально выступил пот, словно меня придавили плитой в черной и влажной могиле и не дают выбраться наружу, глотнуть свежего воздуха.

— Но ведь их, наверное, контролируют профессора? — спросил я.

— Смотри, наконтролируют! Они сами как студенты… Два сапога пара…

Товарищ Мичев махнул в отчаянии рукой и ввел меня в коридор дачи, где у него стоял телефон. Он сел на низенькую скамеечку, чтобы было удобнее, и начал набирать номер. Я молчал. Сидел, глядел через открытое окно на лес и все больше думал о студенческих бригадах, организованных управлением «Парки и сады», с благословения, разумеется, профессоров. Товарищ Мичев продолжал набирать номер. Диск телефона крутился, словно скреб по моему сердцу. Вся моя надежда сосредоточилась на этом аппарате. Я вздохнул и мысленно перенесся в министерство обороны, к тому телефону, номер которого он набирал.

— Никак не могу понять, — рассердился в конце концов товарищ Мичев и бросил трубку на аппарат. — Все говорят!.. Все занято!..

— Напряженное положение, товарищ Мичев, много работы.

— Ну и что? И у меня в свое время было много работы, но я всегда отвечал.

— Не все такие, как вы, товарищ Мичев!

— Мицков! — прищурился он недовольно. — Я не люблю комплиментов.

Он снова снял трубку и начал крутить диск быстро и нервно. Но в наступившей тишине слышались только частые гудки. Сердце мое сжималось от боли; по спине у меня ползали мурашки, потому что в лесу уже мелькали студенческие бригады — платья и брюки — и с ними профессор в очках. Появился и треножник с окуляром.

— Смотрят через окуляр! — сказал я, высовываясь из окна.

Товарищ Мичев не обратил внимания на мои слова, занятый телефоном. Я продолжал наблюдение, обострив до предела зрение, но снохи не увидел.

— Все по лесу ходят с этим окуляром? — спросил я.

Товарищ Мичев ничего мне не ответил, потому что в этот момент ему удалось соединиться с министерством и он, подняв указательный палец: «Генерал!» — подал мне знак, чтобы я молчал. Меня будто окунули в ледяную воду.

— Здравия желаю!.. Мичев… Он самый… Забытый… Ха-ха-ха!.. Слушай, слушай, «Байкал», дело очень серьезное! Запиши — Иван Драганов Мицков. Уже знаешь?.. Молодые люди, брат!.. Что мы? Сейчас другие времена… Да что ты говоришь? С каких же это пор он нос задрал? Поздравь его!.. Чешские?.. Из Венеции?.. Породистые… в рукаве… две штуки… Да, такие уж наши таможенники. Строгие… Обнаружили, но потом вернули, с небольшим конфузом… Сейчас они у меня самые лучшие почтовики… Приезжай, приезжай!.. Природа здесь — сразу помолодеешь!.. Мне давление удалось сбить… Ну давай, будь здоров, брат!

Он положил трубку и долго улыбался, не глядя на меня, потом пришел в себя и сказал успокаивающим тоном:

— Делу дали ход… Погоди, сейчас я позвоню и другому генералу!.. Что, студенты опять вторглись, а?

— Да, все смотрят через окуляр.

— Одни смотрят, другие не смотрят…

Товарищ Мичев взял трубку и начал опять набирать какой-то номер. Второй генерал ответил быстрее. Звали его Гриша. Он когда-то обещал поставить какому-то предприятию подшипники. Товарищ Мичев напомнил ему о данной им клятве…

— И еще один вопрос, брат, запиши… Случай с Мицковым, помнишь?.. — «Помню», по всей видимости, ответил ему Гриша, потому что товарищ Мичев сказал: — А куда ты денешься, конечно, помнишь, — и закончил разговор. Потом он позвонил полковнику Савову, после него подполковнику Якимову, майору Сирманову и дошел до капитана Еленкова. И все ругал их, а они перед ним извинялись.