Социальное развитие регионов России: проблемы и тенденции переходного периода - [13]

1.2. Опыт исследования социального развития в отечественной географии

1.2.1. Метолология и опыт оиенок социального развития регионов в советский периол

Ограниченность возможностей изучения социального развития в советский период диктовалась несколькими причинами:

— диктатом планового принципа социального развития в ущерб анализу эволюционных процессов;

—огосударствлением сферы потребления и, как следствие, нормативным подходом к оценкам обеспеченности любыми благами и услугами;

—идеологическими рамками, ограничивающими исследования реальных потребностей и потребления, системы распределительных отношений, в том числе и в пространственной проекции;

— ограничениями в доступе к информации (данным о доходах, здоровье, подвижности населения, социальном расслоении и др.)

Эти причины привели к некоторой «перекошенности» исследований проблем социального развития. Наиболее разработанными оказались исследования условий жизни и обеспеченности базовыми услугами, в силу вышеназванных ограничений оказавшиеся информационно наиболее открытыми и идеологически наименее «крамольными». Даже в полевых социально-географических исследованиях, когда для сбора материалов применялись социологические опросы и свобода выбора индикаторов была выше, преобладали эти же направления, дополненные изучением территориальной доступности услуг.

В советский период основной теоретический и практический задел был создан двумя сложившимися научными школами. Только одна из них была географической (С. А. Ковалев^{2, А. И. Алексеев, А. А. Ткаченко и др.), другая — социологическая — сформировалась в Новосибирске (ИЭиОПП СО РАН) под руководством Т. И. Заславской и Р. В. Рыбкиной. Помимо собственных, новаторских для своего времени разработок, социологи использовали теоретический багаж социально-экономической географии, а также работали в тесном контакте с географами в ряде экспедиционных исследований. Так, именно из географии пришло в социологию осознание комплексности воздействия базовых факторов развития поселений: людности, социально-демографического состава, административного статуса, специализации (производственного профиля), местоположения поселения по отношению к транспортным магистралям, комплекса экологических условий (Заславская, Рыбкина, 1991). Географические работы обогатили социологию пониманием таких факторов социального развития регионов как историческая давность заселения, плотность населения, густота и людность населенных пунктов, развитость транспортной инфраструктуры, расположение по отношению к важнейшим магистралям и общественным центрам разного уровня, природно-климатические условия, отраслевая структура производства, сложившийся уровень развития отраслей непроизводственной сферы. Географические методы зонирования и типологизации использовались в первой комплексной монографии, посвященной социально-экономическому развитию сельской местности (Социально-демографическое.., 1983). Благодаря синтезу подходов представителям новосибирской школы удалось разработать первую многокомпонентную социально-экономическую типологию сельской местности России с применением математических методов (Крапчан, 1989).}

При разработке базовых теоретических подходов к анализу и оценке социального развития географы учились у социологов. Понятийно-концептуальный

аппарат социальной географии был тесно связан с социологическими работами того периода, общим для географов и социологов было внимание к оценке условий и образа жизни, хотя очевидно, что в оценке условий география имела определенный приоритет. Связи с экономической наукой ограничивались использованием общих для экономистов, социологов и географов подходов к оценке уровня жизни в основном через обеспеченность услугами, жильем и, гораздо реже, накопленным имуществом. Ограниченность исследований социального развития была общей, приоритетные направления — разными.

Следует отметить что в социальной географии исследования социального развития вообще трудно считать приоритетными, что показывает структура разных сборников по социальной географии (Изучение.., 1980; Социальная география.., 1984; Социальная география.., 1982, и др.). По сравнению с множеством работ по расселению, урбанизации, демографическим и миграционным процессам практически не было региональных или поселенческих исследований уровня жизни, потребления. Анализ региональных социальных различий ограничивался сравнением демографических характеристик и обеспеченности базовыми услугами, в качестве типичного примера можно привести работы Н. А. Айтова (Литое, 1981; Айтов, 1985). На примере работы этого же автора по социальной географии городов можно показать, в какой степени исследовательские выводы были запрограммированы идеологически. Социальные различия в структуре населения города определялись как временные, маргинальные, автор полагал, что по мере достижения «более равномерного распределения по территории города производственных, административных, культурно-бытовых предприятий и учреждений социальная география почти полностью исчезнет» (Айтов, 1979, с. 131).

Только в 80-е в годы в отечественной социальной географии утвердилось понимание необходимости субъективных оценок (Алексеев, Ковалев, 1987). Несколько раньше появились первые практические исследования, в которых понятие «качество жизни», общепринятое в западных работах, заменялось более привычными «условиями, уровнем и образом жизни». Прорывом в социальной географии стали первые исследования образа жизни и степени удовлетворенности условиями жизни, потреблением услуг, сделанные эстонскими географами (Лауристин и др., 1975; Райтвийр, 1979; Райтвийр, 1987) Более масштабный характер новые исследования приобрели в урбанистике, но в ней наиболее активно развивался средовой подход — оценка качества среды проживания (экология человека), в том числе самим населением (Ю. В. Медведков, Н. Б. Барбаш, С. Е. Ханин и др.).