Собственные записки. 1829–1834 - [110]
– Красовский, – говорил он, – не умел себя вести; он и здесь наделал пропасть глупостей, давая обеды чиновникам Военного министерства, чем и уронил себя совершенно. Он был нескромен, говорил весьма дурно о фельдмаршале, называя его куском мяса, подавал докладные записки о разных назначениях и смещениях полковых командиров по своему произволу и без всякого основания; наконец, завел дело о Ладинском, от коего Сакен отказался; брал на себя распоряжения, на кои не имел права, и тому подобное. Государь был им очень недоволен и позволил Красовскому отсюда ехать, не желая видеть его; но Красовский до сих пор остался. По делу, переданному Меншиковым, государь приказал спросить Сакена, который отозвался, что он ничего не поручал Меншикову пересказать государю, но имел с ним откровенный разговор». Из всего разговора с Клейнмихелем я мог видеть, сколько не благоволят к Красовскому, и большей частью причиной сему полагаю самого Красовского, который уронил себя своим неосновательным поведением и неуместными происками.
Возвратившись домой, я получил записку от военного министра, коей он уведомлял меня, что государь примет меня в течение будущего дня, то есть сегодня.
В ожидании назначения, о коем военный министр мне объявил, как о непременном по твердой воле государя, я остаюсь сегодня дома, считая и самое назначение начальником штаба 1-й армии сносным потому только, что оно не в Петербурге, а в Киеве, где жизнь довольно приятная; но с поступлением моим на сие место, я там не располагаю иначе действовать, как по правилам, предписанным службой и местом; ибо трудно и почти невозможно соблюсти и виды, ныне предписываемые обстоятельствами, и то уважение, коим я обязан буду своему начальнику.
2-го я целый день провел дома в ожидании зова к государю, но не получил оного. В течение утра меня навестил Красовский, которому я также не открывал предположения о своем назначении, о чем он, однако же, знал. Он был очень расстроен, хотя и старался казаться покойным. Он не жаловался на фельдмаршала и объяснил мне кое-какие предметы управления начальника штаба 1-й армии.
3-го поутру военный министр прислал ко мне при письме копию с указа, подписанного государем, о назначении меня исправляющим должность начальника штаба 2-й армии. Я поехал немедленно являться к Чернышеву, но не застал его дома. От него поехал я к графу Орлову и спросил его: как бы он сделал, будучи на моем месте, если бы умер в его присутствии фельдмаршал? Отдал ли бы он управление армии генералу Роту или другому корпусному командиру, который бы в то время случился в Киеве, или бы дождался распоряжений по донесению о том в Петербург? Он отвечал, что никому бы не дал управления сего в таком случае до повеления государя, на основании составленного на такой случай правила. Правило сие касается, отвечал я, только до военного времени.
– А я и в мирное таким же бы образом сделал, – сказал он.
– Я очень доволен слышать мнение ваше, потому что и я также поступлю; но я желал бы знать на сей счет волю государя, и просил бы вас довести о сем до сведения его величества, дабы не причли подобного поступка к честолюбию или кичливости моей. Я не мог о сем говорить министру, а вам объясняю мысль сию в надежде, что вы ее сообщите его величеству.
Орлов обещался сказать сие государю и прибавил, что бесполезно было бы мне говорить о сем военному министру, который бы не умел дать никакого ответа, что и совершенно правда.
В течение вчерашнего дня меня не звали к государю, и я более никого не видел из действующих лиц.
4-го я опять поехал к министру и застал его в министерстве. Он мне дал ответ на счет предвиденных мной затруднений в случае смерти фельдмаршала и сказал мне от имени государя, что в таком разе я не должен никого допускать до командования армией и, вступив в управление оной, ожидать распоряжений из Петербурга. Касательно приема моего у государя, он сказал мне, что его величество сам пошлет за мной, на что я спросил: не должен ли я причесть к какому-либо неудовольствию то, что до сих пор государь меня не потребовал еще к себе? Министр уверил меня, что нет, сказав, что причиной сему занятия, встретившиеся государю. Я съездил к великому князю Михайле Павловичу и, явившись, просил к себе в адъютанты штабс-капитана Шипова[225], Семеновского полка; но мне в том отказали, потому что Шипов командует ротой, и все мои убеждения остались тщетны. Он спрашивал, справедливы ли оказались похвалы, данные им в Москве, о кадетском корпусе тамошнем и о проч.
Возвратившись домой, я застал у себя фельдъегеря, посланного за мной государем, который меня требовал к часу пополудни, и я к означенному времени явился во дворец. Государь принял меня очень ласково.
– Я недолго оставлял тебя без дела, – сказал он, – и надеюсь, что ты место начальника штаба займешь с пользой для службы. Фельдмаршал стар, тебе будет много трудов, дела и затруднения предстоять; но ты должен мне все сказать по истине, что ты думаешь о людях, его окружающих. Я знаю сам обстоятельства сии: там много интриг, и я слышал, что там два лица – Квист, правитель канцелярии фельдмаршала, и дежурный генерал Карпов, которые много мешают.
«Собственные записки» русского военачальника Николая Николаевича Муравьева (1794–1866) – уникальный исторический источник по объему и широте описанных событий. В настоящем издании публикуется их первая часть, посвященная тому времени, когда автор офицером Свиты Его Величества по квартирмейстерской части участвовал в основных сражениях Отечественной войны 1812 года и Заграничного похода русской армии 1813–1814 годов.По полноте нарисованных картин войны, по богатству сведений о военно-походной жизни русской армии, по своей безукоризненной правдивости и литературной завершенности записки Н.
«Собственные записки» Н. Н. Муравьева-Карсского охватывают период с 1835 по 1848 годы. В этой части «Записок» автор рассказывает о своем руководстве штабом 1-й армии (1834-1835) и командовании 5-м армейским корпусом (1835-1837). Значительная их часть уделена последующему десятилетнему пребыванию в отставке. Публикуемые настоящим изданием «Записки» Н. Н. Муравьева-Карсского будут, вне всякого сомнения, интересны отнюдь не только узким специалистам в области истории и культурологии, но и самому широкому кругу читателей, живо интересующихся историей нашего Отечества и сопредельных с ним держав. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Публикуемый текст дневника А. В. Квитки, посвященного Русско-японской войне, подготовлен на основе ежедневных записей, сделанных «по горячим следам». Автор день за днем описывает военные события, участником которых ему довелось быть. Дневник написан прекрасным языком, читается на одном дыхании, местами приправлен легкой самоиронией и тонким юмором. На страницах дневника предстают яркие и красочные описания различных сторон военных будней русской армии, природы Маньчжурии и быта местного населения, оценки происходящих событий и действующих лиц Русско-японской войны, а также краткие или развернутые характеристики сослуживцев автора.
Книга Г. Л. Кирдецова «У ворот Петрограда» освещает события 1919–1920 годов, развернувшиеся на берегах Финского залива в связи с походом генерала Н. Н. Юденича на Петроград, непосредственным участником и наблюдателем которых был ее автор. Основной задачей, которую Кирдецов ставил перед собой, – показать, почему «данная страница из истории Гражданской войны кончилась для противобольшевистского дела столь же печально, как и все то, что было совершено за это время на Юге, в Сибири и на Крайнем Севере».
Записки Якова Ивановича де Санглена (1776–1864), государственного деятеля и одного из руководителей политического сыска при Александре I, впервые появились в печати на страницах «Русской старины» в 1882–1883 гг., почти через двадцать лет после смерти автора. Мемуары де Санглена, наглядно демонстрирующие технологию политических интриг, сразу после публикации стали важнейшим историческим источником, учитывая личность автора и его роль в событиях того времени, его знание всех тайных пружин механизма функционирования государственной машины и принятия решений высшими чиновниками империи. Печатается по изданию: Записки Якова Ивановича де Санглена // Русская старина.
Одно из первых описаний Отечественной войны 1812 года, созданное русским историком, участником боевых действий, Его Императорского Величества флигель-адъютантом, генерал-майором Д. Бутурлиным (1790–1849). В распоряжение автора были предоставлены все возможные русские и французские документы, что позволило ему создать труд, фактический материал которого имеет огромную ценность для исследователей и сегодня. Написан на французском языке, в 1837 году переведен на русский язык. Для широкого круга любителей истории 1812 года и наполеоновских войн.