Собрание стихотворений - [36]

Шрифт
Интервал

Кто-то стукнул… обернулась: за окном — упырь.

VII. ПЕСНЯ

Ах! зачем меня
Не дождалася!
Для чего с другим
Обвенчалася?
Где я был, когда
Алым цветиком
Ты — тиха — цвела,
И невестилась?
Когда девичьи
Очи томные
Зеленым огнем
Разгоралися?
Как шатался я
По чужим людям.
Прозевал тебя,
Проморгал тебя.
А на родину
Воротился я,
Посреди села
Вижу новый дом.
Тот построен дом
На две стороны,
И шумит над ним
Зелень вешняя.
Не сводил бы глаз
С того домика,
Где столяр живет
С молодой женой.
Как размыкаю
Жизнь проклятую?
Где найду сосну,
Чтоб повеситься?

VIII. ОБМАНУТАЯ ДЕВУШКА[125]

Мне уж трудно встать с кровати,
Я — что день — слабей.
Не ругай меня ты, тятя,
И не больно бей.
Ах! беда моя — забава
Для всего села.
Про меня худая слава
Далеко прошла.
Я пред каждой встречной бабой
Потупляю взор:
Всё боюсь, не поняла бы
Девичий позор.
Ах, уж эта ночь под дубом!
Выдь из мыслей вон!
Кто бы думал, кто бы думал,
Что обманет он!
Он прижал меня, пылая,
К сердцу своему.
Как могла я, как могла я
Отказать ему?
Только слышал дуб зеленый,
Да густа трава
Поцелуй и вздох влюбленный,
Тайные слова.
Провела часок веселый
Девка с молодцом…
Обещался до Николы
Всё покрыть венцом.
До зари мы с ним сидели.
Что ж мой дорогой?
Не прошло и две недели,
Загулял с другой.
Много слез у темной ночи
Осенью сырой:
Больше слез струили очи
Позднею порой.
Только слышен колотушки
Частый стук с гумна…
Плачу, жмусь лицом к подушке,
Ночь темна, темна.
Снова милый голос слышу
Средь зеленых рощ,
А в соломенную крышу
Бьет осенний дождь.
День проплакавши напрасно,
Утерев лицо,
Я в Покров на зорьке ясной
Вышла на крыльцо.
Было холодно и сыро.
С песнею лихой
Вышли парни из трактира
Пьяною толпой.
Вечер ясен, вечер пышен
Перед злой зимой.
Громче всех твой голос слышен,
Ненаглядный мой!
Лишь услышала, его я,
Плачу, мочи нет…
Хоть бы в омут головою,
Чтоб не видеть свет!
Приползу я, как щеночек,
К милым воротам:
Поцелуй, ну хоть разочек,
Как бывало… там!
Я позором стала, тятя,
Дому твоему.
Ах! могла ли отказать я,
Отказать ему?

IX. ФЕДЯ[126]

А. А. Оленину

I
Тятя замерз, как ходил на медведя,
Круглым остался сироткою Федя.
Рос без присмотра у дяди в избе,
Сызмала был предоставлен себе.
Вырос мальчишка бедовый, чумазый,
Всё ему шутки, игра, да проказы.
Дядя ходил побираться с сумой,
Редко заглядывал дядя домой.
Был он какой-то чудак и блаженный,
Стих распевал он, слепцами сложенный.
Снегом покрыты поля, не росой,
Дядя всё ходит по селам босой.
Вот уж настали морозные святки,
Снег облипает распухшие пятки.
Дядя идет по дороге в Москву
И распевает канон Рождеству.
Впроголодь жить приходилося Феде,
Только и сыт; коль накормят соседи.
Нечем топить и в морозы избу:
Только метелица плачет в трубу.
Как проживешь без родных и без денег?
Вышел из Феденьки первый мошенник,
Пьяница вышел, картежник и вор.
Сдохла скотина, разрушился двор,
Ветер и снег проникают сквозь дыры,
Парень с гармоньей обходит трактиры,
Песни играет, и курит, и пьет,
В праздники тешит крещеный народ.
Бабы унять не умеют мальчишку.
«Пусто в кармане? Давайте на книжку!»
И вырастают в трактире счета.
Федя, что лето, меняет места.
Парень смеется проклятому горю,
Хвастает: «всякого я объегорю».
К барам придет, разведет: «так и так,
Дайте на бедность», — и разом в кабак.
Больно хитер был на выдумки парень,
Долго ругался обманутый барин,
Федя хвалился на целый кабак:
«Рубль мне пожаловал барин — дурак!»
Старшие Федю ругали и били.
Девки-то, девки зато как любили!
Пусть паренек — и пьянчужка и гол,
Женский был падок до Феденьки пол.
Песни ли пел он особенно складно
Ночью июньской, пахучей, прохладной
Бойко ль подмигивал черным глазком:
«Я не с одною, мол, девкой знаком!»
Только бежали к нему и девицы,
И от немилых мужей молодицы!
Муж молодой по вечерним зарям
На версту Федю не пустит к дверям.
Часто видался ночами украдкой
Федя с одною пригожей солдаткой.
Песен уже не слыхать с деревень.
Федя с солдаткой залез под плетень.
Вспыхнет порою его папироска,
Яблоня дрогнет, зашепчет березка…
Ах! приходилось и мне подстеречь
Смех, поцелуи, любовную речь.
Бегло над рожью дрожала зарница,
Плакала в поле полночная птица.
Тыкался пьяный по улице зря,
А уж над лесом краснела заря.
Ох! и любила же Федю солдатка.
Много ночей провели они сладко.
Но из Варшавы вернулся солдат,
Он не особенно Феде был рад.
Разом смекнул. Не пускаясь в расспросы,
Женку схватил он за русые косы,
И, богатырские сжав кулаки,
Ей на лицо посадил синяки.
Делом затем он почел непременным
Федю хватить по височку безменом.
Хряснули кости, и брызнула кровь…
Будешь солдаткину помнить любовь!
Федя в больнице лежал три недели,
Бледный и хмурый поднялся с постели.
В узел связавши всю кладь, что была,
Скоро ушел из родного села.
Видел во сне он церковные главы,
Шел в монастырь преподобного Саввы.
2
Федя постится, смиряючи плоть.
Воду качать и дровец наколоть
Послушник каждое утро обязан,
Часто бывает игумном наказан.
К первому звону встает на заре,
Сор выметает на грязном дворе.
«В хор выбирают, кто будет почище, —
Мыслит игумен, — а это ведь — нищий».
Кто-то однажды игумну донес:
«Послушник новый, сгребая навоз,
Дивно поет-распевает стихиру».
Федю позвали, приставили к клиру.
Новый монах, по скончанье поста,
Шел на побывку в родные места.
Пухом зеленым леса зеленели,
Жавронков сыпались звонкие трели.

Еще от автора Сергей Михайлович Соловьев
Воспоминания

Внук известного историка С. М. Соловьева, племянник не менее известного философа Вл. С. Соловьева, друг Андрея Белого и Александра Блока, Сергей Михайлович Соловьев (1885— 1942) и сам был талантливым поэтом и мыслителем. Во впервые публикуемых его «Воспоминаниях» ярко описаны детство и юность автора, его родственники и друзья, московский быт и интеллектуальная атмосфера конца XIX — начала XX века. Книга включает также его «Воспоминания об Александре Блоке».


История России. Иван Грозный

Сергей Михайлович Соловьев – один из самых выдающихся и плодотворных историков дореволюционной России. Его 29-томное исследование «История России с древнейших времен» – это не просто достойный вклад в сокровищницу отечественной и мировой исторической мысли, это практически подвиг ученого, равного которому не было в русской исторической науке ни до Соловьева, ни после. Книга «Иван Грозный» рассказывает о правлении первого русского царя Ивана IV Васильевича. Автор детально рассматривает как внешнюю и внутреннюю политику, так и процесс становления личности самого правителя. Это иллюстрированное издание будет интересно не только историкам, но и широким кругам читателей. В формате pdf A4 сохранен издательский дизайн.


История падения Польши

К середине 18 века Речь Посполитая окончательно потеряла свое могущество в Восточной Европе и уже не играла той роли в международных делах региона, как в 17 веке. Ее соседи напротив усилились и стали вмешиваться во внутренние дела Польши, участвуя в выдвижении королей. Власть короля в стране была слабой и ему приходилось учитывать мнение влиятельных аристократов из регионов. В итоге Пруссия, Австрия и Россия совершают  раздел Речи Посполитой в 1772, 1793 и 1795 годах. Русский историк Сергей Соловьев детально описывает причины и ход этих разделов.


Лучшие историки

Библиотека проекта «История Российского государства» – это рекомендованные Борисом Акуниным лучшие памятники исторической литературы, в которых отражена биография нашей страны, от самых ее истоков.В книге представлены избранные главы из «Истории России с древнейших времен» Сергея Михайловича Соловьева и «Краткого курса по русской истории» Василия Осиповича Ключевского – трудов замечательных русских историков, ставших культурным явлением, крупным историческим фактом умственной жизни России, в нынешний нелегкий момент нашей истории вновь помогающих нам с позиций прошлого понять и осмыслить настоящее.


Том 1. От возникновения Руси до правления Князя Ярослава I, 1054 г.

Эта книга включает в себя первый том главного труда жизни С. М. Соловьева – «История России с древнейших времен». Первый том охватывает события с древнейших времен до конца правления киевского великого князя Ярослава Владимировича Мудрого.


Валерий Легасов: Высвечено Чернобылем

Чернобыльская катастрофа произошла более 30 лет назад, но не утихают споры о её причинах, последствиях и об организации работ по ликвидации этих последствий. Чернобыль выявил множество проблем, выходящих далеко за рамки чернобыльской темы: этических, экологических, политических. Советская система в целом и даже сам технический прогресс оказались в сознании многих скомпрометированы этой аварией. Чтобы ответить на возникающие в связи с Чернобылем вопросы, необходимо знание – что на самом деле произошло 26 апреля 1986 года.В основе этой книги лежат уникальные материалы: интервью, статьи и воспоминания академика Валерия Легасова, одного из руководителей ликвидации последствий Чернобыльской аварии, который первым в СССР и в мире в целом проанализировал последствия катастрофы и первым подробно рассказал о них.


Рекомендуем почитать
Преданный дар

Случайная фраза, сказанная Мариной Цветаевой на допросе во французской полиции в 1937 г., навела исследователей на имя Николая Познякова - поэта, учившегося в московской Поливановской гимназии не только с Сергеем Эфроном, но и с В.Шершеневчем и С.Шервинским. Позняков - участник альманаха "Круговая чаша" (1913); во время войны работал в Красном Кресте; позже попал в эмиграцию, где издал поэтический сборник, а еще... стал советским агентом, фотографом, "парижской явкой". Как Цветаева и Эфрон, в конце 1930-х гг.


Зазвездный зов

Творчество Григория Яковлевича Ширмана (1898–1956), очень ярко заявившего о себе в середине 1920-х гг., осталось не понято и не принято современниками. Талантливый поэт, мастер сонета, Ширман уже в конце 1920-х выпал из литературы почти на 60 лет. В настоящем издании полностью переиздаются поэтические сборники Ширмана, впервые публикуется анонсировавшийся, но так и не вышедший при жизни автора сборник «Апокрифы», а также избранные стихотворения 1940–1950-х гг.


Рыцарь духа, или Парадокс эпигона

В настоящее издание вошли все стихотворения Сигизмунда Доминиковича Кржижановского (1886–1950), хранящиеся в РГАЛИ. Несмотря на несовершенство некоторых произведений, они представляют самостоятельный интерес для читателя. Почти каждое содержит темы и образы, позже развернувшиеся в зрелых прозаических произведениях. К тому же на материале поэзии Кржижановского виден и его основной приём совмещения разнообразных, порой далековатых смыслов культуры. Перед нами не только первые попытки движения в литературе, но и свидетельства серьёзного духовного пути, пройденного автором в начальный, киевский период творчества.


Лебединая песня

Русский американский поэт первой волны эмиграции Георгий Голохвастов - автор многочисленных стихотворений (прежде всего - в жанре полусонета) и грандиозной поэмы "Гибель Атлантиды" (1938), изданной в России в 2008 г. В книгу вошли не изданные при жизни автора произведения из его фонда, хранящегося в отделе редких книг и рукописей Библиотеки Колумбийского университета, а также перевод "Слова о полку Игореве" и поэмы Эдны Сент-Винсент Миллей "Возрождение".