Собрание сочинений. Том I - [59]

Прогремел выстрел: пуля ужалила потолок, посыпалась штукатурка. Сипович сделал еще несколько робких шагов по направлению к двери. Он был похож на не очень отважного боярина, застигнутого на пиру посланцами Влада Цепеша.

— Мы же закинули томагавк войны подальше, — сказал он, мужественно блокируя удар. — Верьте слову: никто ни о чем не узнает. Вы пока поболтайте, а я пооколачиваюсь снаружи. Разрешите начать?

— Немедленно прекратите околачиваться! — запротестовал Фальстарт.

Отмеченный печатью мысли, Кошкин невесело поигрывал пистолетом, прокручивая его на указательном пальце, как вдруг через окно увидел свою жену, лобзающуюся с немолодым, но обстоятельным мужчиной. Его веки затрепыхались, а сам он затрясся, как лось в брачный период, встретивший другого лося.

— Милая, — трагически проговорил он, и что-то сдавило в груди.

— Ваша? — участливо произнес Сипович, прослеживая направление его взгляда. — Существуют люди, лицо которых просит плевка. Давайте кинем камнем!

Кошкин остервенело бросился на Сиповича.

4

Это правда, есть женщины с такой изящной фигурой, что запросто могут стушеваться за винтовой лестницей. Их принято называть змеями. В их симпатичных личиках есть нечто, побуждающее к насилию, когда мы уличаем их в измене, о которой они не удосуживаются нас известить.

— Я ей позвоню, — сказал Кошкин голосом, в котором зазвучали интонации Ромео.

— Без истерик, — отрезал Сипович, перехватывая телефон. — Отдайте эту роль мне, а то в таком состоянии вы сейчас наговорите лишнего.

— Но…

— А вот и номер. Блестяще сработано, дружище, — похвалил себя Сипович. — Аллоу! Вас беспокоит представитель организации «Свидетели Иеговы»32. Мы ищем людей для массового ритуального самосожжения.

— Я не понимаю. — Женский голос.

— Ах, она не понимает. — Сипович злорадно улыбнулся, и его лицо словно треснуло посередине. — Я говорю, мы из фан-клуба «Иван Грозный и Шапка Мономаха», хотим предложить вам акцию: приведите с собой пять друзей, и мы всех вас посадим на кол бесплатно.

— Кто это?

— Вижу, вы заинтригованы. А чем вы занимались в ночь на первое мая? Вас ждали, на вас рассчитывали.33

— Кому вы звоните?

— Гниль! Мусор! Пищевое отравление! Карбункулезная бородавка! Перхоть! Грибок стопы Франкенштейна!

— Что такое?

— Не вешайте трубку, я не закончил. Уродливая безволосая мышь! Глупая обезьяна!

Фальстарт отскочил от окна и приблизился к Сиповичу:

— Я не знаю, с кем вы там кокетничаете, но это не она, — сказал он, сдерживая смех.

— Вонючий казацкий можжевельник! Половая тряпка… — Сипович услышал слова редактора: — А впрочем, прошу меня простить, я ошибся номером. — И повесил трубку.

— С кем вы разговаривали? — закричал Кошкин, ринувшись на дипломата.

— Какая-то придурошная. Знаете, такая хамка, прям осадок остался.

— Этот идиот позвонил моей матери! — разозлился Кошкин, проверяя набранный номер.

— Почему сразу идиот? — обиделся Сипович, на которого столь резкая сентенция произвела не самое благоприятное впечатление. — Там мелко написано. Верните телефон, я еще раз позвоню.

— Нет!

— Не беспокойтесь, на этот раз я дозвонюсь, куда нужно.

— Именно это меня и беспокоит.

Горе-супруг тяжело опустился на стул, подвел ладони к лицу и стал умываться слезами.

— Давайте без этого, — с отвращением сказал Сипович.

Рука у Кошкина задергалась, как будто инстинктивно нащупывая пистолет.

— Я вам сочувствую, — продолжал Сипович. — Глядя на вас, сердце обливается кровью. Но будьте мужчиной! Начните жить. Осчастливьте себя одиночеством, балуйте себя покупками, наконец, сорите деньгами: купите часы — я продам вам свои. Вот и договорились. Прекрасный выбор!

— Мне не нужны часы.

— Вам часы не нужны, а мне, может, деньги нужны. Тут ведь с какой стороны посмотреть. Не будьте эгоистом — дайте денег! За просто так! Нет, это я вас проверял. Я же не последняя тварь. Попробуйте дать мне денег — я швырну вам их обратно. Баста! Покупайте часы и не морочьте мне голову. Назад пути нет — я уже расстегиваю ремешок. Швейцарские. Отдам за пятьсот. Я сам швейцарец по материнской линии. Гарантия сто процентов. Никогда не вру. Зачем мне врать? Мужчина вы или кто? Если мужчина — купите часы. Ошарашьте меня — скажите «да». Говорите — и я буду слушать. У вас поднялось настроение? Хотите, я разобью окно, и вы выпрыгнете? А почему бы вам не застрелить кого-нибудь?

— Пожалуй, я воспользуюсь вашим советом, — сказал Кошкин, и ни один мускул не дрогнул на его лице, как будто его парализовал яд аспида.

Всех присутствующих отвлекло подозрительное движение где-то на периферии. Упирая руки в бока, перед ними воскрес Бухтаревич, которому в этой истории была отведена почетная роль ковра. Он округлил глаза, как добрый котенок, и вновь упал лицом в пол.

5

Сипович сидел в кафе «И вкусно, и грустно» и флегматично макал чайную ложку в остывший кофе. Не то чтобы в его душе наступило затмение, но там определенно было невесело. Его судьба сошла с дистанции, вывихнув лодыжку. Отрешенным взглядом он следил за дальним столиком, где резвился таракан, на редкость пристрастный к акробатике.

— Я понимаю тебя, таракаша, — думал Сипович. — Мне тоже все это надоело, но что мы можем сделать?