Собрание народных песен - [92]

Шрифт
Интервал

Ай почто б на Дунай ходить,
Для чего было соловья будить?
У соловушки одна песенка,
У меня, младой, один батюшка,
У тот со мной не вместе живет,
Не вместе живет, не часто ездит,
Не долго гостит; встречу я батюшку
Середи двора, середь свекрова,
Провожу я батюшку за Дунай реку,
За Дунай реку, за быстру реку.
Уж меня батюшка домой воротил:
— Воротись, дитятко, воротись, милое!
Тебе, дитятко, трава спутала,
Роса смочила. — Меня, батюшка,
Не трава спутала, не роса смочила,
Спутала меня шелковая плеть,
Шелковая плеть очень больно бьет!
По белу телу жметь;
Не роса меня смочила,
Горьки слезы меня смочили.

585

«Выду я на улицу…»

Выду я на улицу,
Выду на широкую,
Ударю в ладони,
Ударю в звончатыя.
Не звонки ладони,
Звонки златы перстни.
Услышит мой свекор,
Услышит мой лютый:
— Тихонько, невестка,
Тихонько, голубка!
Не разбей ладони,
Не переломай златых кольцев!
— Не лопай-ка, свекор,
Не трескай-ка, лютый!
Не ты купил те перстни,
Не сын твой золотые, —
Купил мне батюшка,
Купил мне родимый
Себе для чести-хвалы,
А мне для прикрасы:
Красуйся, дитятко,
Красуйся, милое!

586

«Пришла матка, весна красна…»

Пришла матка,
Весна красна,
Дни теплые;
Добры кони
В луга пошли,
А красныя девушки
На улицу вышли.
Молодушки заплакали:
Воля, воля красным девкам,
А нам, молодкам, и воли нет!
У молодки три заботки:
Первая заботка — горшок кипит,
Друга заботка — дите кричит,
Третья заботка — старый муж кличет.
Дитя уйму белою грудью,
Горшой уйму — вон выставлю,
Старого уйму — поленом с гряд.
Береза ли не тесеными
Сошью люльку о семи лубков,
Совью веревку о семи сажен.
Повешу люльку посередь двора на жердочке,
Положу в люльку старого чорта,
Стану старого я баюкати:
Ты бай-бай, старый чорт,
Либо усни, либо умри,
Меня, младу, гулять пусти,
Гулять пусти на улицу!

587

«На горе, горе шелковая трава…»

На горе, горе
Шелковая трава,
На той траве,
Утрення роса;
На той росе
Стар коня седлает,
Красную девицу уговаривает:
— Красна девица, ты поди за меня:
Я тебя стану калачами кормить,
Я тебя стану сытою поить,
Я тебя не стану ни бить, ни журить.
— Хоть ты меня, старый,
Калачами корми,
Хоть ты меня, старый,
Сытою пои,
Хоть ты меня, старый,
Не бей, не жури,
Я нейду за тебя! —
На горе, горе
Шелковая трава,
На той траве
Утрення роса;
На той росе
Млад коня седлает,
Старую бабу уговаривает:
— Не ходи за меня,
Я тебя стану
Сухарями кормить,
Я тебя стану
Водою поить,
Я тебя стану
И бить и журить.
— Хотя ты меня, младой,
Сухарями корми,
Хоть ты меня
Водою пои,
Хоть ты меня
И бей и жури,
Ну, я пойду за тебя!

588

«На речке на Дунае…»

На речке на Дунае,
Матушки,
Пришли девки умываться,
Матушки.
Они вздумали купаться,
Матушки,
Они скинули рубашки,
Матушки,
Тонки белы полотняныя,
Матушки,
Голубы сарафаны,
Матушки,
Шелковы подпояски,
Матушки,
Золотые повязки,
Матушки.
Подкрался к ним Ивашка,
Матушки,
Он украл у них рубашки,
Матушки,
Тонки белы полотняны,
Матушки,
Голубые сарафаны,
Матушки, Золотые повязки,
Матушки,
Шелковые подпояски,
Матушки.
Пошли наши девки,
Матушки,
К Ивашкиной бабке:
Матушки,
— Ты Ивашки бабка,
Матушки,
Ты уйми свово Ивашку,
Матушки,
Он покрал у нас рубашки,
Матушки,
Тонки белы полотняны,
Матушки,
Голубые сарафаны,
Матушки,
Шелковые подпояски,
Матушки,
Золотые повязки,
Матушки! —
Как Ивашки бабка,
Матушки,
Взяла в руки розгу,
Матушки;
Как Ивашка
Матушки,
Как Ивашка забожился
Матушки:
— Подними меня, Микола,
Матушки,
Ниже облака ходячего,
Матушки,
Ты ударь меня, Микола,
Матушки,
На пуховую перину,
Матушки,
Подави меня, Микола,
Матушки,
Пшеничным пирогом,
Матушки,
Утопи меня, Микола,
Матушки,
Во густой самой сметане,
Матушки,
Озноби меня, Микола,
Матушки,
На печи в угле под шубой,
Матушки!

589

«Уж ты мать ты моя, маменька…»

Уж ты мать ты моя, маменька,
Ты на што, на што хорошу родила?
Мне нельзя, нельзя к обедне ходить,
Мне нельзя богу молитися, —
Поп он выедет — усмехается,
Дьякон в книги зачитается,
Пономарь звонит — мешается:
Уж как вон наша хорошая идет,
Уж как вон наша пригожая идет,
Щастливая, таланливая,
Шутливая, забавливая.

590

«Как во садичке, садичке…»

Как во садичке, садичке,
Во зеленом виноградничке,
На ракитовом на кустике,
На малиновом на прутике
Не соловушко песенки поет, —
Холостой парень насвистывает,
На свисточке выговаривает:
— Вы гуляйте-ка, девушки,
Вы гуляйте-ка, голубушки,
Вы покамеся у батюшки,
У родимыя у матушки;
Не ровна вестна выгуляться,
Не ровен жених подкажется;
Либо старый, удушливой,
Либо младой, недужливой,
Либо вор, либо пьяница-дурак,
Не отпустит на улицу гулять.

591

«Позадь гуменьев тропинушка лежит…»

Позадь гуменьев тропинушка лежит,
По тропинушке удаленькой бежит;
Он всю травыньку-муравыньку примял,
Он комоченьки аршинчиком отмерял:
Вы комочки, комочки мои,
Мелкотравчаты, узорчатые!
Не давайтеся развертываться
Вы тому сыну гостиному купцу!
Гостиной купец волюшку берет,
Он берет, берет девку за правую руку, —
Красна девка не примала молодца,
Во глаза голыдьбой назвала.
У голыдьбы ни кола, ни двора,
А у меня-то столбы точеные,
Подворотенка стекольчатая,
Под воротенкой бел камушек лежит,
Из-под камушка быстра речка бежит.
Как по речиньке суденышко плывет,
Во суденушке немножко людей
По рассчету всего семь человек,
А осьмой кашевар кашу варит,
А девятой водолей воду лил,
А десятой красну девицу любил.
Вот и песня до конца, до конца,
Нам по рюмочке винца.

Еще от автора Петр Васильевич Киреевский
Том 1. Философские и историко-публицистические работы

Издание полного собрания трудов, писем и биографических материалов И. В. Киреевского и П. В. Киреевского предпринимается впервые.Иван Васильевич Киреевский (22 марта /3 апреля 1806 — 11/23 июня 1856) и Петр Васильевич Киреевский (11/23 февраля 1808 — 25 октября /6 ноября 1856) — выдающиеся русские мыслители, положившие начало самобытной отечественной философии, основанной на живой православной вере и опыте восточнохристианской аскетики.В первый том входят философские работы И. В. Киреевского и историко-публицистические работы П.


Том 3. Письма и дневники

Полное собрание сочинений: В 4 т. Т. 3. Письма и дневники / Составление, примечания и комментарии А. Ф. Малышевского. — Калуга: Издательский педагогический центр «Гриф», 2006. — 488 с.Издание полного собрания трудов, писем и биографических материалов И. В. Киреевского и П. В. Киреевского предпринимается впервые.Иван Васильевич Киреевский (22 марта / 3 апреля 1806 — 11/23 июня 1856) и Петр Васильевич Киреевский (11/23 февраля 1808 — 25 октября / 6 ноября 1856) — выдающиеся русские мыслители, положившие начало самобытной отечественной философии, основанной на живой православной вере и опыте восточнохристианской аскетики.В третий том входят письма и дневники И. В. Киреевского и П. В. Киреевского.Все тексты приведены в соответствие с нормами современного литературного языка при сохранении их авторской стилистики.Адресуется самому широкому кругу читателей, интересующихся историей отечественной духовной культуры.Составление, примечания и комментарии А.


Том 2. Литературно-критические статьи, художественные произведения и собрание русских народных духовных стихов

Перед читателем полное собрание сочинений братьев-славянофилов Ивана и Петра Киреевских. Философское, историко-публицистическое, литературно-критическое и художественное наследие двух выдающихся деятелей русской культуры первой половины XIX века. И. В. Киреевский положил начало самобытной отечественной философии, основанной на живой православной вере и опыте восточно-христианской аскетики. П. В. Киреевский прославился как фольклорист и собиратель русских народных песен. Адресуется специалистам в области отечественной духовной культуры и самому широкому кругу читателей, интересующихся историей России.


Том 2. Литературно–критические статьи и художественные произведения

Полное собрание сочинений: В 4 т. Т. 2. Литературно-критические статьи и художественные произведения / Составление, примечания и комментарии А. Ф. Малышевского. — Калуга: Издательский педагогический центр «Гриф», 2006. — 368 с.Издание полного собрания трудов, писем и биографических материалов И. В. Киреевского и П. В. Киреевского предпринимается впервые.Иван Васильевич Киреевский (22 марта / 3 апреля 1806 — 11/23 июня 1856) и Петр Васильевич Киреевский (11/23 февраля 1808 — 25 октября / 6 ноября 1856) — выдающиеся русские мыслители, положившие начало самобытной отечественной философии, основанной на живой православной вере и опыте восточнохристианской аскетики.Во второй том входят литературно-критические статьи и художественные произведения И. В. Киреевского и литературно-критические статьи П. В. Киреевского.Все тексты приведены в соответствие с нормами современного литературного языка при сохранении их авторской стилистики.Адресуется самому широкому кругу читателей, интересующихся историей отечественной духовной культуры.Составление, примечания и комментарии А. Ф. МалышевскогоИздано при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям в рамках Федеральной целевой программы «Культура России».


Рекомендуем почитать
Британские интеллектуалы эпохи Просвещения

Кто такие интеллектуалы эпохи Просвещения? Какую роль они сыграли в создании концепции широко распространенной в современном мире, включая Россию, либеральной модели демократии? Какое участие принимали в политической борьбе партий тори и вигов? Почему в своих трудах они обличали коррупцию высокопоставленных чиновников и парламентариев, их некомпетентность и злоупотребление служебным положением, несовершенство избирательной системы? Какие реформы предлагали для оздоровления британского общества? Обо всем этом читатель узнает из серии очерков, посвященных жизни и творчеству литераторов XVIII века Д.


Средневековый мир воображаемого

Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.


Польская хонтология. Вещи и люди в годы переходного периода

Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.


Уклоны, загибы и задвиги в русском движении

Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.


Топологическая проблематизация связи субъекта и аффекта в русской литературе

Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .


Ванджина и икона: искусство аборигенов Австралии и русская иконопись

Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.