Собрание народных песен - [25]

Святой Егорий поверх смолы плавает,

Поёт стихи херувимские,

Гласом гласит свет архангельским.

Изыскал же он таких мастеров,

Повелел глубок погреб копать:

Глубиной погреб сороку сажень,

Ширина погреб двадсяти сажень;

Посадил святого Егория во глубок погреб,

Закрывал досками железными,

Задвигал щитами дубовыми,

Забивал гвоздями полужёными,

Засыпал песками крутожёлтыми,

Засыпал он и притаптывал,

И притаптывал, и приговаривал:

— Не видать Егорью света белого,

Не видать Егорью солнца красного,

Не слыхать звона колокольного! —

И сидел Егорий тридсять лет.

А как тридсять лет исполнилось,

Святому Егорию во сне виделось:

Явилася ему пресвятая Богородица,

Еще солнце красное.

От того от города Иерусалима

Поднималися ветры буйные,

Разносило пески крутожёлтые,

Разметало щиты дубовые,

Поломало гвозди полужёные,

Пораскрыло доски железные, —

Выходил святой Егорий на святую Русь,

На святую Русь, на сыру́ землю;

Увидел Егорий свет белый,

Он свет белый, солнце красное;

Услышал Егорий колокольный звон;

И пошел Егорий по сыро́й земле,

Ко тому ко городу ко Иерусалиму.

Во том во городе во Иерусалиме

Нет ни старого и ни малого:

Стоит одна церковь соборная,

И во церкви во соборныей,

Во соборныей, богомольныей,

Стоит его матушка родимая

Святая София Перемудрая.

Не дошедши она Егорью поклонилася,

И стала Егория распрашивать,

Распрашивать, разговаривать:

— Ты куда, святой Егорий, идёшь,

И куда тебе путь лежит? —

— Государыня, моя матушка,

Святая София Перемудрая!

Я иду далече во чисто́ поле,

К тому царищу-самодержавнищу,

Открыть ему кровь бусурманскую,

Утвердить веру християнскую. —

— Пойди же ты, святой Егорий, в чисто́е поле,

Бери ты коня богатырского,

Со всей сбруею богатырскою,

За двумя надесять цепями железными. —

Святой Егорий поезжаючи.

Святую веру утверждаючи,

Наезжаючи на те горы толкучие:

Гора с горою со́йдется,

Со́йдется и не разо́йдется;

Святому Егорью не проехать будет.

Святой Егорий глаголует:

— Вы горы, горы толкучие!

Разойдитеся, расшатни́теся:

Я срублю на вас церковь соборную,

Церковь соборную, богомольную. —

Святой Егорий поезжаючи,

Святую веру утвержаючи.

Да еще Егорий наезжаючи

На ле́сы на дремучие:

Лес с лесом прикло́нится,

Святому Егорью не проехать будет.

Святой Егорий глаголует:

— Вы лесы, лесы дремучие!

Встаньте и расшатнитеся,

Расшатнитеся, раскачнитеся:

Я срублю из вас церковь соборную,

Церковь соборную, богомольную. —

Святой Егорий проезжаючи,

Святую веру утвержаючи,

Да еще Егорий наезжаючи

На то на стадо звериное,

На серых волков на рыскучиих;

Пасут их три пастыря,

Три сестры ро́дные.

Не дошедши святому Егорю поклонилися;

На них тела, яко еловая кора,

Влас на них, как ковыль трава;

Святому Егорью не проехать будет.

Святой Егорий глаголует:

— Вы, три пастыря, три сестры́ ро́дные!

Пойдите вы на Иордан реку,

Умойтесь, искупайтесь, окреститеся:

Набрались вы духу нечистого

От того царища-самодержавнища. —

Святой Егорий глаголует:

— Вы, волки, волки рыскучие!

Разойдитеся, расшатнитеся,

По тем лесам по дикиим,

По тем лесам по дремучиим,

И по́ два, и по́ три, и по единому,

Ешьте повелёное, благословленное

От святого Егория Хороброго, —

Святой Егорий проезжаючи,

Святую веру утвержаючи,

Святой Егорий подъезжаючи

К тому ко городу Киеву;

На тех на вратах на Херсонскиих

Сидит Чернога́р птица.

Держит в когтях осетра-рыбу:

Святому Егорью не проехать будет.

Святой Егорий глаголует:

— Ох ты, Черногар-птица!

Полети ты на синё море,

Пей ты, ешь из синя́ моря,

Богу молись за синё море. —

Святой Егорий проезжаючи,

Святую веру утвержаючи,

А ещё Егорий наезжаючи

На того царища-самодержавнища,

Самодержавнища, бусурманища.

Кричит он по звериному,

Визжит он по змеиному;

Святой Егорий не устра́шился,

На добром коне приуправился:

Открыл он кровь бусурманскую,

Утвердил веру християнскую.

Святому Егорию много пения,

И день и ночь, и во веки веков, аминь.

ПЕСНИ, ЗАПИСАННЫЕ В ВЕРЕЙСКОМ УЕЗДЕ МОСКОВСКОЙ ГУБЕРНИИ

ЛИРИЧЕСКАЯ ПОЭЗИЯ

132 «Ты, злодейка изменьщица…»

Ты, злодейка изменьщица,

Злакоманка, преметница,

Ты, душа, красна девица,

Изменила свое слово,

Обманула всех подруженек:

Ты сказала, что замуж не пойду

И во век не подумаю

Ни за князя, ни за барина,

Ни за того сына гостиного.

Ты на что, душа, прельстилася?

Иль на орешки, иль на прянички?

На садовы-ль сладки яблочки?

На Ивана-ль русы́ кудри,

На Иваныча расчёсаны?

133 «Разлилась, разлелеялась по лугам вода вешняя…»

Разлилась, разлелеялась

По лугам вода вешняя,

Унесла, улелеяла

С широка двора три корабля:

Первый-то корабль у́плыл

С сундуками кова́ными,

А другой-то корабль уплыл

Со ларцами красна дерева,

А третий корабль уплыл

Со душой красной девицей.

Не бела лебедь вскрикнула, —

Мать по дочери всплакнула:

— Воротись, моё дитятко,

Воротись, моё милое!

Позабыла ты, дитятко,

От терема золоты ключи

Со шёлковым поясом

И с кольцом со серебряным. —

Как возговорит красна девица:

— Не забыла я золотых ключей

И со шёлковым поясом,

Со кольцом со серебряным.

А забыла-то я волю батюшки,

И твою негу, матушка,

И свою косу русую

Со лентою алою,

Я свою красу девичью.

134 «Вы, подружки, голубушки…»

Вы, подружки, голубушки,

Мои белые лебёдушки,

Вы прикройте мою голову

Вы полами, душегрейками,

Еще штофными шубенками:

Уж как едет погубитель мой,

Уж как едет разоритель мой,

Уж как едет расплети́-косу.