Снежинка - [50]
— Дебби. Я подумала о том, что сказала тебе на прошлой неделе и почему я так сказала. Прости, что повела себя высокомерно.
— Все в порядке, — заверила я.
— В твоем возрасте я тоже любила Гарди. Но потом выросла и поняла, что он несправедлив к своим персонажам. Все персонажи Гарди... желают недостижимого. На самом деле я злюсь на него за то, что у всех у них несбыточные мечты.
— «Мечты его были столь же грандиозны, сколь ничтожно окружение». — ответила я. Эти слова поразили меня, когда я гуглила цитаты из «Джуда Незаметного».
— Точно, — улыбнулась преподавательница.
— Почитай «Тесс», — сказала она позже, проходя мимо меня на выходе из аудитории. — Тебе понравится.
Не сумев попасть к ней на занятие, я послала ей имейл с объяснением, почему не смогла прийти, разыгрывая роль несчастной девушки из глухой деревни. Она отправила мне ответное письмо с предложением попить вместе кофе после снегопада и разобрать материал, который я пропустила. Но потом замело всю страну. Университет был закрыт уже неделю, и я решила, что она наверняка все забыла. Я твердила себе, что это неважно. Поговорив со мной наедине, она бы только поняла, что я дура.
Дойка превратилась в кошмар. Сегодняшнее утро я провела на открытом воздухе, пытаясь в темноте разморозить трубы паяльной лампой. Мы бы не справились, если бы не Марк Кэссиди. Он помогал чистить коровники и кормить телят — прямо подарок небес. Билли поехал на экскаваторе расчищать дороги, чтобы можно было добраться до магазина. Вчера он съездил туда на тракторе, чтобы купить Ширли еду, и привез маме из паба ящик мини-бутылочек вина. Когда Билли засовывал их ей под кровать, мама проснулась от звона стекла и удивленно прошептала «спасибо».
Сидя в четырех стенах, мама страдала. Для восстановления ей требовались свежий воздух и контакт с природой. Обычно она сразу после пробуждения, прямо в пижаме, выходит во двор. Потом встает босыми ногами на траву, закрывает глаза и дышит. Это называется заземление. Мы с Билли согласились, что это лучше, чем позволять ей обжигаться в зарослях крапивы. Когда начался снег, она упрямо не желала отказываться от своего утреннего ритуала и расчищала снег со своего участка травы. А потом подхватила грипп и сдалась.
Попасть на свои консультации в городе мама не могла. Видимо, психиатра достали ее бесконечные звонки, потому что он посоветовал ей местную психотерапевтку. Совсем местную. Она живет через дорогу от нас.
— Одри Кин? — нахмурился Билли. — Одри Кин — мозгоправка?
— Да, психотерапевт, — сказала мама.
— Моя старая учительница фортепьяно Одри Кин? — спросила я.
— Да, — повторила мама. — И, судя по всему, она свое дело знает.
— О господи. Мейв, ты не сможешь ходить к Одри Кин, — вздохнул Билли. — Это слишком близко к дому.
— Билли, я нездорова. Мне надо с кем-то поговорить.
— Ну так поговори со своей дочерью.
Я зыркнула на Билли.
— Одри была так добра, что скостила гонорар, — сказала мама. — Она просит всего полсотни.
— Полсотни евро! — воскликнул Билли. — Сколько шкаликов вина ты можешь на это купить?
— Это минимальная ставка.
— Значит, по-твоему, я должен отстегнуть тебе полсотни из своих денег, чтобы ты пошла и вывернула душу нашей соседке. А мне с этого какая выгода?
— Билли, пожалуйста.
Заставив ее еще немного попотеть, он оставил на кухонном столе пятьдесят евро и ушел на дойку.
Мама приняла душ, потом уложила волосы феном. Я впервые с самых поминок увидела ее при макияже.
— Хорошо выглядишь, — сказала я.
— Спасибо. — Она улыбнулась и тут же прикрыла рот, стесняясь своих зубов. — До скорого.
— Удачи.
Три часа спустя я сидела в кресле и ждала, когда она придет домой. Она открыла дверь и при виде меня вздрогнула.
— Господи.
— Извини, — сказала я.
— Все в порядке, просто не ожидала тебя увидеть.
— Как все прошло?
— Отлично. — Она плюхнулась на диван. — Приятно было поболтать с кем-то, кроме голосов в моей голове, если ты понимаешь, о чем я.
— Понимаю, — сказала я. — Она заставляла тебя играть на фортепьяно?
— Ха-ха, нет.
— Знаешь, что мне больше всего нравилось на уроках фортепьяно?
— Что?
— Ходить в туалет. У Одри Кин потрясающий туалет, я таких больше не видела. Просто волшебный. Я отпрашивалась по два раза за занятие. Горящие свечи. Расслабляющая музыка. Набор одинаковых полотенец. Чистое блаженство.
— Я там не была.
— Ты не представляешь, что упустила.
— Не помню, чтобы ты ходила на уроки фортепьяно, — сказала мама.
— Я упросила Билли записать меня на занятия, потому что девочки из школы учились играть. Долго это не продлилось. Но Одри Кин — настоящая леди.
— Что правда, то правда, — сказала мама. — Кстати, она предложила принять и тебя, если будет желание. По-моему, тебе бы это не помешало.
— Я подумаю.
Гладкая артемида
Я пыталась вспомнить, как выглядит сад Одри Кин подо всем этим снегом. Под ним скрывалась аккуратная живая изгородь из лавра и пергола, ведущая к пруду. Горели рождественские гирлянды. Розовый куст все еще держался, хотя лепестки и подморозило. Прежде чем улизнуть из дома, мне пришлось дождаться, пока Билли уйдет в паб. Он оставил маме пятьдесят евро на кухонном столе, и она отдала мне купюру неохотно, как будто я лишила ее сеанса обманом.
Ремонт загородного домика, купленного автором для семейного отдыха на природе, становится сюжетной канвой для прекрасно написанного эссе о природе и наших отношениях с ней. На прилегающем участке, а также в стенах, полу и потолке старого коттеджа рассказчица встречает множество животных: пчел, муравьев, лис, белок, дроздов, барсуков и многих других – всех тех, для кого это место является домом. Эти встречи заставляют автора задуматься о роли животных в нашем мире. Нина Бёртон, поэтесса и писатель, лауреат Августовской премии 2016 года за лучшее нон-фикшен-произведение, сплетает в едином повествовании научные факты и личные наблюдения, чтобы заставить читателей увидеть жизнь в ее многочисленных проявлениях. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
В этой книге собраны рассказы о боевых буднях иранских солдат и офицеров в период Ирано-иракской войны (1980—1988). Тяжёлые бои идут на многих участках фронта, враг силён, но иранцы каждый день проявляют отвагу и героизм, защищая свою родину.
В книгу вошли повести и рассказы о Великой Отечественной войне, о том, как сложились судьбы героев в мирное время. Автор рассказывает о битве под Москвой, обороне Таллина, о боях на Карельском перешейке.
В повести «Ана Ананас» показан Гамбург, каким я его запомнил лучше всего. Я увидел Репербан задолго до того, как там появились кофейни и бургер-кинги. Девочка, которую зовут Ана Ананас, существует на самом деле. Сейчас ей должно быть около тридцати, она работает в службе для бездомных. Она часто жалуется, что мифы старого Гамбурга портятся, как открытая банка селёдки. Хотя нынешний Репербан мало чем отличается от старого. Дети по-прежнему продают «хашиш», а Бармалеи курят табак со смородиной.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
К Пашке Стрельнову повадился за добычей волк, по всему видать — щенок его дворовой собаки-полуволчицы. Пришлось выходить на охоту за ним…