Смысл жизни человека: от истории к вечности - [99]

«Ценность» жизни раскрывается путем соотнесения ее «качества» с оценкой возможности проживания жизни такого «качества»; степень совпадения возможности и действительности в достижении «качества» жизни дает меру ее ценности.

Ценность жизни всегда конкретизировалась в виде высших и общезначимых благ, к которым, по Аристотелю, «стремятся все» (удовольствие, польза, совершенство, власть, богатство и т.п.). Каждое из этих благ является частным модусом по отношению к жизни как таковой, что порождает множество ракурсов видения жизни и оценок ее ценности. Базовые из этого множества легли в основу нескольких основных жизнеучений светского или сакрального типа, а их структурирование по смысловым осям «я и другие», «универсальное-партикулярное» позволило выделить основные императивно-ценностные программы: гедонизм, утилитаризм, перфекционизм и альтруизм (Р.Г.Апресян). Важно подчеркнуть, что в данной кодификации нет противопоставления когнитивного и нормативно-ценностного содержания морали, что в ней «…раскрываются варианты рационализации морали, то есть способы систематизации и «аксиоматизации» ценностей и требований, а также характера их обоснования как нормативных (оценочных и предписательных) суждений».602

Может ли существовать некая интегральная моральная система, исходящая из ценности жизни как таковой, или этой системой является сама бытийная мораль? Может ли, в таком случае, она рассматриваться как общезначимое жизненное руководство для людей, ориентированных на различные частные ценности (для которых они не частные, а главные)? На чисто оценочном уровне, как показывает история, это единомыслие невозможно. Остается, в быту, довольствоваться общепринятыми нормами поведения, что не спасает от нравственных коллизий и насилия, хотя и влияет на них. Однако в бытийно-духовном плане эта, по-видимому, вечно возможная задача не снимается, и если нет единомыслия, то тогда целью становится его достижение.

Глава 4. Партикулярный и универсальный горизонты смысложизненной проблематики

Одним из первых и главных аспектов «аналитики» смысла жизни человека выступает соотношение в нем частного и общего, индивидуального и универсального измерений. Можем ли мы говорить о реальном, а не мнимом смысле бытия всех людей сразу, принадлежащих к бесконечному множеству поколений в прошлом, да и будущем? Или смысл жизни настолько партикулярен по своему содержанию, что подлинную реальность приобретает только в отношении к конкретной жизни индивида? Какую позицию здесь следует занять: «реалистическую» или «номиналистическую» (если вспомнить знаменитый средневековый спор об универсалиях, к числу которых, по видимому, относится и «смысл жизни»)? Если даже «встать над схваткой» этих позиций и использовать диалектическую методологию Гегеля, согласно которой частное реализуется не иначе, как в контексте общего, а последнее существует всегда через частное, посредством и в виде этого частного, нельзя избежать той или иной расстановки акцентов, где будет доминировать либо универсальное, либо партикулярное.

Связь между ними признавалась большинством мыслителей, за редким исключением, и все же отправной точкой, центром тяжести в диаде «Большой смысл – индивидуальный смысл» полагался один из ее членов.

Так, например, в советской философской литературе преобладало понимание «смысла жизни» как регулятивного понятия, оправдывающего и толкающего морально-практические ценности определенной системы мировоззрения. Регулятивность противопоставлялась «внеисторическому признанию некой неизменной человеческой природы», а на первый план выдвигалась социальная сторона жизни индивида, ее активнопреобразующая сила. Социологизаторский подход приводил к тому, что смысл жизни превращался в меру соотношения личного и общественного, в качественный показатель социальной актуализации личности посредством созидательного труда, движущего общество к разумному состоянию. Несмотря на то, что декларировалось наличие в социальном мире уникальных состояний и векторов развития индивидов, последние не рассматривались как нечто самостоятельное и, тем более, самодовлеющее. Процессы социализации личности, рассматривались как базовые и направляющие. Уникальность связывалась с существованием, а не сущностью, со своеобразием «рисунка» индивидуальной судьбы, детерминированной, в своей глубине, механизмами объективно-всеобщего характера, прежде всего, экономического. Из такого регулятивного понимания смысла жизни вытекала социально-политическая ангажированность и конвенциальный характер самой проблематики смысла.

Убежденный сторонник и талантливый интерпретатор марксистской трактовки гуманизма и соответствующего подхода о смысле жизни человека И.Т.Фролов исследовал идеи В.С.Соловьева и выделил, как важное, его понимание добра как абсолютной ценности, то есть отрицание релятивизма: «Я думаю, это не противоречит учению о конкретноисторическом (и в этом смысле относительном) характере тех или иных этических принципов человечества, но больше ориентирует нас на некоторые, может быть, зачастую в идеальной форме постулируемые принципы и цели, выполняющие регулятивную [выделено мной – Ю.С.] функцию и дающие нам уникальную и прекрасную возможность, без которой человеческая жизнь была бы несвободной и бессмысленной, – возможность сказать «да» или «нет». Такими принципами и целями являются для нас, например, многие «относительные» сейчас, но в будущем абсолютные и общечеловеческие ценности гуманизма, исходя из которых мы и сегодня можем выносить определенные суждения положительного и отрицательного характера».