Смысл жизни человека: от истории к вечности - [91]

Исследование Ничто продолжается в описании отсутствия всякого присутствия («О явлениях и существованиях № 2), отсутствие всякого равновесия в мире (ошибка всего-то на каких-нибудь полтора килограмма на всю вселенную…). А в «Автобиографии» Хармс со всей серьезностью рассказывает о своем «двойном» рождении, не в переносном, а в буквальном смысле появления на свет.

И все творчество Хармса пронизывает основной постулат абсурда о равноценности жизненных ситуаций, путей и, значит, невозможности сделать какой-либо осмысленный выбор между ними. Иронии подвергаются, таким образом, и гносеологический оптимизм материализма, с его верой в наличие объективных законов развития мира, общества, и установка экзистенциализма с его ставкой на Выбор, который осуществляет человек, желающий свободно реализовать в мире свою экзистенциальную самость.

Подведя итог, можно сказать, что абсурд, как чувство или философия, представляет собой интересный мыслительный опыт отношения к себе и миру, взаимодействия с миром и самим собой. Где лежит корень абсурда: в самом мире, в человеке или между ними, как присутствующая – отсутствующая связь, остается под вопросом. Опыт абсурда оказывается близким сущности самой философии, которая призвана не давать ответы, а ставить вопросы… Очевидна попытка приблизиться к адекватному восприятию реальности во всей ее многослойности, «параллельности» и «погрешности в равновесии».

Очевидна жажда осмысления мира даже при условии его принципиальной неразумности. Идет безуспешный поиск «неотклонимого в непредвиденном», критерия выбора в ситуации фундаментальной равнозначности всего и вся. Осмысливается соотношение времени и вечности, движения и неподвижности, закона и хаоса, Нечто и Ничто.

Итак, проблема смысла жизни в ее негативной – абсурдной – постановке ставит все новые и новые вопросы. При этом, однако, задача уточняется, исследовательское поле высвечивается принципиально различными методологическими «прожекторами».

Как абсурд – отказ от смысла, так смысл – отказ от абсурда. Их взаимная противопоставленность, в то же время означает их взаимопроявленность, уточнение позиций. Смысл жизни, – как отмечает профессор Д.В.Пивоваров,558 – показатель духовной целостности человека, позволяющий оценивать индивидуальное существование человека, его дух с позиции истинной, неистинной, бессмысленной жизни. Позиция – бессмысленная, абсурдная жизнь – оказывается не менее, если не более значимой, продуктивной для выявления смысла. В контексте этой позиции предельно обостряется его проблематика, вопрос о смысле конкретизируется: в чем цель и ценность человеческой жизни? Как соотносятся цель и ценность жизни между собой?

Глава 3. Смысл как цель и ценность человеческой жизни

Наличие смысложизненной проблематики в философии и психологии, попытки выявить смысловое содержание различных исторических явлений и исторического процесса в целом, культурных феноменов и механизмов, естественнонаучных концепций возникновения и развития, существования мира и всех его вещей материальной или духовной природы, одним словом – поиски смысла всего и вся, подталкивают к выводу, что осмысление, как таковое, является необходимым компонентом проникновения в сущность вещей: целью познания, основой понимания и процедуры соглашения, по поводу понятного, средством перехода от одного уровня знания и понимания к другому, более высокому (или, наоборот, глубокому).

Чем же отличается осмысление жизни человека самим живущим от всех прочих видов, форм и способов осмысления вещей мира? Тем, что здесь мы имеем дело с самопознанием, о котором иронично высказался М.К.Мамардашвили: «отойдем и поглядим, хорошо ли мы сидим»? Или специфика обнаруживается в особенности самого предмета осмысления – человеческой жизни, к которой мы не можем отнестись холодно – отстраненно? Первое и второе предположение связаны между собой, но не тождественны, как не тождественны когнитивный и ценностный аспекты самопознания.

Препятствия когнитивного смысла могут быть сняты в контексте универсальности смысложизненных поисков, т.е. весьма обоснованным предположением того, что искомые аспекты смысла должны иметь общие для всех людей основания, возможности и способности: «отойдем и поглядим, хорошо ли сидят другие, подобные нам»? Без этого предложения не возможно никакое антропологическое, этическое, научнообъективное, в целом, исследование. В контексте индивидуальной интроспекции, или познания своего смысла жизни, эта процедура будет иметь значение при условии возможности, во-первых, такого проникновения («отойду и погляжу, хорошо ли я сижу»), во-вторых, при условии адекватного и понятного другим «высказывания» об индивидуально осмысленном, в-третьих, если этот смысл будет иметь значение для некоторых других, а, в идеале, для всех. Эти «другие» могут отнестись к твоему смыслу именно как к твоему, или принять его «за основу», как это делается при выработке коллективного решения, нужного всем.

Универсализация когнитивного в осмыслении, естественно обуславливается общезначимостью, ценностью для всех, в конечном итоге. Универсальное и общезначимое, ценное совпадают как итог, результат поисков, ведущихся по своим, относительно самостоятельным, «каналам» познавательного и ценностного означивания, то есть в контексте значения.