Смысл жизни человека: от истории к вечности - [57]

Принцип блага, трактуемый с позиций эвдемонизма, утилитаризма или этики добродетели, имеет своей основой человеческий разум, слабость которого, по Несмелову, состоит в том, что он «в действительности может возмущаться только проявлениями неразумия, а вовсе не стремлением людей к наслаждению всеми благами мира».404

Таким образом, ни разум, ни принцип блага не может приобрести «руководительного значения», каким обладает христианская вера, принципиально отличающаяся от любого морального учения тем, что она не наставляет о наилучшем устройстве наличной жизни, а приуготавливает к жизни новой. «Вот эта именно вера в новую жизнь и определяет собою смысл человеческой жизни и вместе с тем заключает в себе единственное обоснование нравственности».405 В таком контексте смысла жизни человек осознает себя в качестве временного пришельца земли, и вечного гражданина неба. Добродетель – не цель, а средство достижения цели. Эмпирические элементы наличной жизни постоянно борются с идеальными (порождая нравственную борьбу внутри человека) и заявляют о себе, подкрепляя установки того или иного понимания «принципа блага», а не «принципа смысла жизни».

Совесть – мера доминирования эмпирического либо идеального, их соотношения, а ее укоры порождены мыслью и чувством измены самому себе подлинному (идеальному). Подлинное означает идеальное, так как в противном случае смысл совестных укоров необъясним: чисто земные трактовки принципа блага паритетны по причине их равной обоснованности «жизнью».

Угашение идеального сознания под воздействием более сильных, в своей непосредственности, земных мотивов деятельности требует в человеке своего оправдания, самым убедительным вариантом которого становится отрицание всякого иного мира, кроме существующего. Проблема смысла жизни «эмпирическим человеком», по сути, снимается, так как земная реальность демонстрирует победу нравственно справедливого не как правило, а как исключение. Сама жизнь свидетельствует о бесчисленных нарушениях моральных установлений и договоренностей по типу коммерческой сделки, когда мы берем на себя обязательства при условии, что они будут выполняться и в отношении нас самих. «Поэтому и придуманная в философии полезная обязанность людей стремиться к достижению общего блага фактически остается только красивым созданием философии…».406 Заключая свои размышления, Несмелов призывает искать не наилучшую форму жизни, а ее подлинную основу и цель, то есть смысл жизни, «в разумении которого, собственно, и заключается основной мотив к изменению и обновлению эмпирической природы человека в идеальную».407

Прямое сопоставление «цели и смысла жизни» мы находим в одноименной работе М.М.Тареева, для которого цель имеет свои идею и понятие: «Сознание конечного результата есть идея цели (идея счастья, идея совершенства, идея славы Божией)… Понятие цели есть смысл жизни».408

Истинная цель (в отличие от частных), во-первых, имеет основания в действительной жизни, то есть может постигаться эмпирически, на основе изучения биологического и исторического прошлого, во-вторых, она понимается как идеальный конечный результат жизни и ее должного порядка, в-третьих, истинная цель жизни трактуется как осуществимая в ней и достижимая в ее пределах.409 На вопрос, может ли счастье быть истинной целью человеческой жизни, Тареев отвечает отрицательно и ссылается на замечание Шопенгауэра, что по мере своего естественного возрастания (и биографического,и исторического) человек становится несчастнее. Счастье враждебно разумности человека, плоды которой «умножают скорбь», противно нравственной природе человека или нравственно нейтрально, так как наслаждение – общий признак всякого удовлетворенного стремления, как доброго, так и злого. Наконец, счастье недостижимо, так как соотносится с каким-либо частным благом, а оценивается всегда в контексте целого, всей жизни.

Не более пригодна для роли истинной цели жизни идея совершенства человеческой природы, наиболее последовательным сторонником которой, по Тарееву, является Ф.Ницше. Хотя биологическое и историческое прошлое, считает русский мыслитель, представляет очевидные следы развития, с появлением на земле человека возникло принципиально новое начало – душевно-духовная жизнь, превосходящая естественную природу. С другой стороны, идея прогресса часто опровергает сама себя: человек, по словам Достоевского, всегда норовит «вильнуть в сторону», и не в достижении цели, а в самом процессе жизни видит свое удовлетворение. «Можно …утверждать, что прирождено человеку собственно стремление к совершенствованию, а стремление к совершенству производно…».410 Прирожденное – объективно и нравственной оценке не подлежит: «Пусть само по себе совершенство хорошо, но стремление человека к личному обладанию им хорошо ли?».411 Это стремление есть зло и порождает зло (в смысле первородного греха) не только в сфере истины, красоты, но и в нравственной сфере, так как является источником нравственного самодовольства. Действительно развивается в нравственном отношении тот, кто любит нравственную чистоту, но не ставит для себя задачей достичь личного абсолютного совершенства. На это, пишет Тареев, можно возразить следующее: человек, развиваясь и совершенствуясь, избегая при этом самодовольства, медленно приближается к абсолютному совершенству. Однако, и здесь он ссылается на слова Н.Н.Страхова, «цель бесконечно далекая – не цель», так как относительное совершенство не может перейти в абсолютное.