Смута на Руси: зарождение, течение, преодоление… - [37]

(Лука, 17:20, 21).

Как видите, это прямо и однозначно понимаемо и в аспекте строгого единобожия без конструирования догмата «о Троице», и в аспекте принципов социологической доктрины, исключающих господство одних людей над другими. Вследствие этого вероучение Христа не может быть в конфликте вероучениями Моисея и Мухаммада, поскольку все они учили своих современников и соотечественников одному и тому же Единому Завету от Бога людям.

И это — Христианство. Оно совершенно отличается по смыслу от вырванного из общего исторического контекста поучения официальных церквей, продавшихся «кесарю»:

«Рабы, повинуйтесь господам своим по плоти со страхом и трепетом, в простоте сердца вашего, как Христу, не с видимою только услужливостью, как человекоугодники, но как рабы Христовы, исполняя волю Божию от души, служа с усердием, как Господу, а не как человекам, зная, что каждый получит от Господа по мере добра, которое он сделал, раб ли, или свободный» (К Ефесянам послание апостола Павла, 6:5—8).

Следование этому поучению Павла имеет смысл только в том случае, если люди сами строят Царствие Божие на Земле: тогда временные неурядицы лучше перетерпеть, чтобы не ввергнуть общество в бедствия гражданской войны. Но если задачу строительства Царствия Божиего на земле предают забвению и порочат её как несбыточную химеру, то поучения типа приведённых выше способствуют распространению и совершенствованию рабовладения, богохульно возводя его в заповедь от Бога.

Однако вопреки тому, что Иисус в первое пришествие учил людей становлению Царствия Божиего на Земле их усилиями под Божьим водительством, хилиастические[143] идеи от момента их зарождения в среде трудящегося большинства и подтверждения Богом через Его посланников рассматриваются господствующими христианскими церквями как ересь, т.е. ложное, ошибочное учение. Ныне хилиастические течения в христианских церквях искоренены, а иерархи церквей не только терпимо относятся к власти сильных мира сего, но и ищут долю себе во всякой власти, толкуя Писание исключительно в том смысле, что общество должно поддерживать всякую власть, поскольку нет власти, кроме как от Бога. Забывая при этом уточнить, что власть от Бога может быть выражением милости Божией, а может быть самочинной в пределах Его попущения.

И если последнее имеет место, то ответственность за деятельность этой власти Коран возлагает на подвластных:

«... Приходите к слову, равному для нас (по контексту: мусульман) и для вас (по контексту: всех прочих), чтобы нам не поклоняться никому, кроме Бога, и никого не придавать Ему в соучастники, и чтобы одним из нас не обращать других в господ, помимо Бога (выделено нами при цитировании)» (Коран, 3:57).

Так что язычество Руси в период первого пришествия Христа и путешествия Андрея Первозванного на Русь было куда ближе к Богу, нежели пришедшее из Византии в Х веке вероучение во славу власти больших и мелких кесарей…

Далее продолжение основного текста.

***

Время пребывания Иисуса на Руси и время посещения её Андреем Первозванным разделяло едва ли более чем 30 лет. Т.е. эти два события пришлись на жизнь одного поколения.

Поэтому когда Андрей появился на Руси и представился, кто он, и чей он ученик, то к нему отнеслись как к своему родному, встретили его с радостью и оказали помощь и поддержку в его путешествии.

А остров, ныне именуемый Валаам, — издревле одно из сакральных мест Руси: сакральных в том смысле, что в них некое мистическое, отличное от повседневности, общение человека с Природой, с Землёй-Матушкой и Небом[144]-Батюшкой, протекает наиболее полно и потенциально плодотворно.

Андрею для каких-то известных ему целей это посещение было необходимо, либо жречество Руси посчитало полезным для него, чтобы он побывал на Валааме, но на Руси Андрей не был миссионером-вероучителем, а был, прежде всего, — желанным гостем.

Кроме того, объективно ко времени посещения Руси Андреем Первозванным, глобальная политическая ситуация сложилась и развивалась так, что одной из целей его миссии на Руси было — поведать здесь о событиях в Палестине, о деятельности Христа и об отношении к ней тамошнего общества.

При этом подчеркнём, что миссия «поведать» по сути своей отличается от миссии «распространить новую веру», и это необходимо пояснить. Конечно, на Руси существовала какая-то своя религиозная обрядность, в которой общество сплачивалось. Когда Андрей посетил Русь, то христианская обрядность пребывала только в процессе её становления. Но даже если бы она была доведена до утончённой законченности, ставшей традицией, то, в отличие от патриарха Никона[145], апостол Андрей не был обрядовером: его вполне удовлетворяла общность религиозных воззрений Христа, его самого, и Руси.

Соответственно в таких условиях Андрей не мог быть вероучителем Руси — её “крестителем”, поскольку ситуация была аналогична тому, о чём говорится в Коране:

Сура 2:131 (137). «А если они уверовали в подобное тому, во что вы веровали, то они уже нашли прямой путь; если же они отвратились, то они ведь в расколе, и Бог избавит тебя от них: Он ведь — слышащий, знающий».