Смотрящая со стороны - [7]

Последнюю фразу он произнес настолько похожим на бабушкин тоном, что мы оба рассмеялись.

– Все за стол! – скомандовала тетя Ира, Милина мама.

Меня в числе так называемой «молодежи» усадили напротив жениха и невесты. Рядом, на секунду опередив Егора, приземлился Илья. Точно как в детстве, только теперь ему двадцать три, нам с Милой по двадцать девять, а ее будущему мужу, как успела шепнуть мне мама, уже тридцать шесть. Только сейчас я увидела отца. Ему отвели место в самом дальнем углу стола, но это точно не помешает папе весь вечер находиться в центре внимания.

– Ну что, молодые, – поднял он рюмку, не успев усесться, – за вашу будущую семью?

– С удовольствием, дядя Сережа, – засияла улыбкой Мила и подняла бокал с шампанским.

– А это еще что? – распахнул глаза папа, увидев стакан с апельсиновым соком в руке Руслана. – Неужели не выпьешь по такому поводу?

– Зять не пьет, не курит, жареного не ест, ведет здоровый образ жизни, – ответила за него тетя Ира. – Не то что мы с тобой, Сереж.

Руслан ухмыльнулся, окинув будущую тещу таким взглядом, будто оценивал, пошло ли ей на пользу вредное питание.

– На свадьбе тоже не выпьешь? – тихо, чтобы слышал только сидящий напротив Руслан, спросил Илья.

– Нет. Думаешь, я что-то потеряю?

Илья в ответ только пожал плечами.

– Представляешь, – продолжала тетя Ира, – он в восемь утра приехал, еще вещи разложить не успел, а уже надел кроссовки и в парк, к библиотеке побежал. Думали, за книжками, ан нет! Спортом заниматься. Прямо с дороги, во как! Соседки даже посмотреть пошли на такое диво. Прибегают ко мне, говорят, зять твой на выбивалке для ковров подтягивается.

– Мама, не повторяй всякую чушь, – бросила вилку Мила. – Для нормальных людей это не выбивалка для ковров, а турник. Он каждое утро занимается спортом, и отсталый менталитет невинногорцев его не остановит, правда Руся?

– Правда, – кивнул он. – Буду и дальше подтягиваться на выбивалке для ковров.

Сидящие за столом рассмеялись, а тетя Ира все не унималась:

– Конечно, ему же для работы надо форму поддерживать. Он знаешь сколько преступлений уже раскрыл? Тысячи!

– Я думала, вы, Руслан, журналист, – поперхнувшись, обратилась к нему моя мама.

– Так и есть, криминальный. И преступления я не раскрываю, а освещаю.

– Ладно тебе скромничать! – отмахнулась тетя Ира. – Не раскрывает он. А медаль кому выдали за помощь следствию? Он у нас… Доча, как его называют?

– Щенок-медалист, – подсказал Руслан.

– Он получил медаль «За содействие», – подтвердила слова матери Мила. – Но раскрывать преступление – не главная цель его работы.

– Правда? А вот Илья, между прочим, именно этим на службе и занимается.

– Я меньше месяца работаю в полиции и еще не успел раскрыть ни одного преступления, – покраснев, признался парень, а затем обратился к Руслану: – Если не секрет, в чем же тогда заключается ваша главная цель?

– Давай на «ты», ладно? Мы же здесь почти все без недели родственники.

– Хорошо. И все-таки, если твоя работа не раскрывать преступления, то в чем же тогда ее цель?

– Раскрывать преступления – это задача доблестной полиции, – положив нож и вилку, Руслан указал на Илью. – Вот ты ею и занимайся. А моя работа – дать общественности знать, если следственные органы не справляются со своими обязанностями. В крайнем случае, выяснить почему. Иногда для этого приходится так глубоко влезть в дело, что удается раскопать то, до чего ваши ребята не считают нужным докапываться.

– Получается, ты все-таки помогаешь расследовать преступления, если дело заходит в тупик?

– Не путай наши обязанности, я только привлекаю к расследованию внимание общественности. Проще говоря, делаю все возможное, чтобы на него не забили. Помогут мои находки раскрыть преступление или нет – не имеет значения. Каждый должен заниматься своим делом.

– Не сказал бы, – улыбнулся папа. – Если хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам.

– Верная мысль, – кивнул Руслан. – Только сам много не сделаешь.

– Из твоих слов выходит, – снова обратился к Руслану Илья, – что безопасность людей должна интересовать меня только по долгу службы.

– Именно.

– Допустим, моя смена закончилась. По дороге домой я, обычное гражданское лицо, увидел, как гопники нападают на девушку. Так что, я должен позвонить в полицию, а сам пойти дальше? Как насчет морального кодекса?

– А мораль здесь ни при чем. Это вопрос тайм-менеджмента, не более того.

– Что, если полиция не успеет и девушку убьют? – вопрос сам собой сорвался с моих губ. – Или изнасилуют. В лучшем случае, к приезду полиции она может убежать и так и не заявить о нападении.

– Такие уроды будут нападать, пока их не поймают. В своей программе я призываю женщин не стесняться рассказывать об изнасилованиях.

– Не стесняться? – мой голос дрогнул, подав в мозг сигнал о том, что лучше бы замолкнуть, но я никогда не умела вовремя останавливаться. – А ты не думал, что они боятся? Представь женщину, которая только чудом осталась жива. Что, если насильник узнает о заявлении? Что, если он достанет ее адрес? Что, если полиция, в конце концов, не сумеет ее защитить?!

Руслан отвел взгляд и прикусил пухлые губы. Голоса за столом стихли.